Стивен Кинг - Рок-н-рол никогда не умрет

«Ничего, потерпишь, — подумала она. — Скоро мы уедем, так что не стоит обращать внимания».

Отличный совет. Она последовала ему, сосредоточившись на содержании меню. Оно гармонировало с формой официанток из рейона, настенными часами с неоновым освещением, музыкальным автоматом и общей обстановкой (которая, хотя и была удивительно скромной, могла быть отнесена к середине столетия). Бутерброд с жареной сосиской назывался не «хот-дог», а «хаунд-дог». Чизбургер — это «Чабби Чеккер», а двойной чизбургер — «Биг Боппер». Фирменное блюдо ресторана — пицца, в которой содержится буквально все; в меню так и обещалось: «В ней все, кроме (Сэма) Кука!» — Остроумно, — сказала она. — Паппа-ооо-моу-моу и все такое.

— Что? — озадаченно спросил Кларк, но она покачала головой.

К ним подошла молодая официантка, достала из кармана фартука блокнот для заказов и улыбнулась. Улыбка се показалась Мэри какой-то механической. Она выглядела усталой и нездоровой. На верхней губе виднелась лихорадка, слегка налитые кровью глаза безостановочно осматривали зал. Они видели все, кроме посетителей.

— Чем могу служить?

Кларк попытался взять меню из руки Мэри, но она отвела руку в сторону и сказала:

— Большая упаковка пепси и такая же имбирного эля. Мы возьмем их с собой.

— Не хотите попробовать вишневого пирога? — донесся с другого конца зала пропитой голос рыжей официантки. Молодая официантка вздрогнула. — Рик только что испек его! Вы только попробуйте! Вам покажется, что вы умерли и попали в рай! — Она усмехнулась, глядя на них, и уперлась руками в бока. — Правда, вы и так в Царстве Рок-н-Ролла, но вы понимаете, что я хочу сказать.

— Спасибо, — поблагодарила Мэри, — но мы очень торопимся и…

— Нет, почему же? — произнес Кларк задумчиво, глядя куда-то вдаль. — Да, два куска вишневого пирога.

Мэри пнула его ногой в лодыжку — изо всех сил, — но Кларк сделал вид, что не заметит этого. Он уставился снова на рыжую официантку, и нижняя челюсть у него отпала. Рыжая явно чувствовала на себе его взгляд, но это ничуть ее не смущало. Она подняла руку и лениво поправила свою необычную прическу.

— Два лимонада с собой, две порции пирога здесь, — повторила молодая официантка. Она еще раз нервно улыбнулась, а ее беспокойный взгляд остановился на обручальном кольце Мэри, на сахарнице, на одном из вентиляторов, медленно вращающихся под потолком. — Вам пирог с мороженым?

— Да, ко… — начал было Кларк, но Мэри твердо и решительно опровергла его точку зрения.

— Нет, — сказала она.

Хромированный поднос для пирогов стоял на дальнем конце стойки. Официантка повернулась и пошла в том направлении. Мэри наклонилась к мужу и прошептала:

— Почему ты так ведешь себя со мной, Кларк? Ты ведь знаешь, что я хочу выбраться отсюда!

— Эта официантка. Рыжеволосая. Она…

— И перестань смотреть на нее! — свирепо прошипела Мэри. — Ты выглядишь как мальчишка, пытающийся заглянуть под юбку девочке в школьном зале!

Он с немалым усилием отвел свой взгляд.

— Ведь она как две капли воды похожа на Дженис Джоплин note 4 Note4 Дженис Джоплин — американская рок-звезда 60-х годов, умершая в возрасте 27 лет от злоупотребления наркотиками. , или я сошел с ума?

Пораженная, Мэри еще раз взглянула на рыжеволосую официантку. Та немного повернулась, чтобы поговорить через проход с поваром, но Мэри все еще видела две трети ее лица, и этого было достаточно. Она почувствовала, как у нее в голове словно что-то щелкнуло, когда она мысленно наложила лицо рыжеволосой официантки на лицо, изображенное на конвертах альбомов, все еще хранящихся у нес дома. Тогда штамповали пластинки из винила, ни у кого не было «Сони Уолкмена», а сама мысль о компакт-диске показалась бы научной фантастикой. Альбомы, сложенные в картонные коробки из соседнего магазина и пылящиеся где-то на чердаке, с названиями «Большой брат», «В компании с другими», «Дешевые удовольствия» и «Жемчужина». И лицо Дженис Джоплин — это приятное, простенькое лицо, которое состарилось и стало грубым и потрепанных намного быстрее, чем следовало. Кларк был прав: лицо этой рыжей официантки как две капли воды походило на лицо изображенное на старых конвертах с пластинками.

Дело не только в лице — Мэри почувствовала, как страх ощущение опасности вторгаются ей в грудь. Ее сердце, казалось, готово было выскочить из груди.

Голос — вот что ее поразило.

Память воссоздала проникающий до костей, постоянно усиливающийся крик Дженис в начале песни «Часть моего сердца». Она сравнила этот крик певицы блюзов, хриплый и грудной, с пропитым и надтреснутым от виски и сигарет «Мальборо» голосом рыжеволосой официантки точно так же, как накладывала одно лицо на другое. И поняла, что если бы официантка запела эту песню, ее голос ничем не отличался бы от голоса покойной девушки из Техаса.