Наталия Кочелаева - Зона индиго

Хорошо-то хорошо, но, будь у Лили время, деньги и силы, она все бы тут изменила. В журналах мод, которые она покупала по служебной необходимости, попадались фотографии интерьеров. Лиле нравилось все стеклянное и хромированное, стиль хай-тек ее зачаровывал. Долой бы всю мягкую мебель, все эти коврики-пылесборники, тяжелые плюшевые шторы, пейзажи в болотных и коричневых тонах!

– Как же тут жить? – ужаснулась Софья Марковна, когда Лиля показала ей одну из этих фотографий и поделилась своей мечтой. – Ни присесть, ни прилечь, все жесткое, все холодное…

– Это дисциплинирует, – сухо отозвалась Лиля и журнал с фотографией спрятала.

Ее мечту не оценили. Да она и сама понимала, что к этому интерьеру должна прилагаться еще и домработница, которая будет следить за блеском стеклянных и хромированных поверхностей, еще и супруг в белоснежном домашнем одеянии, и здоровый ребенок, которого легко приучить к порядку!

Но нет, нет, об этом нельзя думать, это дрянная, недостойная мысль! Лучше протрем-ка эти хрустальные рюмки в серванте, пусть тоже сверкают, отражая солнечные лучи!

Хорошо, что Егорушка сегодня решил поспать подольше, не путается под ногами. Хотя он послушный мальчик, умеет сам себя занять – если только недолго.

Медсестра в роддоме была права, из ее пафосного монолога Лиля запомнила только одно – за больными синдромом Дауна легко ухаживать, они, как правило, послушны, дружелюбны, не склонны к капризам. Все это было правдой, даже более того! От Егора исходил непрестанный свет любви ко всему живому. Он с легкостью опровергал общепринятое мнение о малоэмоциональности больных, проявлял привязанность не только к матери, но и ко всем людям, что попадали в поле его зрения на более или менее долгий срок. Мальчик был нежен с тетей Соней, с Нинулей, радостно приветствовал участкового педиатра, приходящей массажистке, немолодой, но весьма яркой и пышной женщине, при каждой встрече делал изысканный комплимент.

– Красивая! Очень красивая! – говорил он убежденно.

Массажистка таяла, как сливочное масло на горячем тосте, и массировала Егорку так хорошо, что у него за какие-то двадцать сеансов абсолютно восстановился мышечный тонус и координация движений приблизилась к пределам нормы!

– Сколько я «их» массировала, в первый раз вижу такое развитие, – высказывалась массажистка.

Лиля улыбалась ей и поила чаем с конфетами «Коркунов», до которых та была большая охотница. Она, наверное, всем так говорила насчет детей, да какая разница? Главное, что Егор и в самом деле неплохо развивался. Он говорил. Он рисовал. Он умел сам играть и даже подпевал популярным песенкам, громко аккомпанируя себе на ксилофоне. Кажется, он даже сочинял собственные мелодии, но только ухо внимательной матери могло уловить их странные, гортанно-рваные ритмы. Нехитрый инструмент подарила ему Нинуля, вот уж спасибо ей большое! Одним словом, Егор был радостью для Лили, и она любила его, как только возможно любить… Но как порой было грустно думать, что он никогда не будет взрослым и самостоятельным, не сделает карьеры, не познакомит Лилю, смущаясь и гоношась, со своей будущей женой и никогда не подарит ей внуков!

– Эх, о чем ты, мамочка, задумываешься! – рассмеялась тетя Соня, когда Лиля поделилась с ней своими мыслями. – Далеко заглядываешь! Зато он никогда не покинет тебя, никогда от тебя не откажется, а сколько родителей только об этом и мечтают, особенно матери?

– Ни одна мать не мечтает о том, чтобы после ее смерти ребенок остался совершенно одиноким, совершенно беспомощным!

– Да, но ведь…

Софья Марковна осеклась. Но Лиля знала, что она хотела сказать. Больные синдромом Дауна не бывают долгожителями, раскосые ангелы не задерживаются на земле. Стенки аорты тонки, плюс сахарный диабет, слабость сосудов. На теле у Егорушки частенько появляются синяки, не от ударов, а сами по себе. И кровь носом идет… Значит, рано или поздно он уйдет, и Лиля останется одна. Наедине со своей неудавшейся жизнью…

– Мама, привет!

Но сейчас он не собирался никуда уходить. Он только что вернулся из страны снов, свежий, веселый, как утренний воробышек.

– Умываться! И му-зы-ку!

Он любил все делать под музыку, ее ритмы словно подтягивали его. Не надо больше грустных мыслей! Скорее умыть сына, покормить овсянкой, усадить с фломастерами за стол. Он обожает рисовать и долго-долго может выводить на большом листе ватмана свои каляки-маляки. Ага, вот и звонок в дверь!