Чарли Хьюстон: Мертвее не бывает

Еще три пролета. Меня никогда прежде не приглашали на второй этаж, за что я, признаться, все это время был несказанно благодарен. Верхние этажи открыты только для самих членов Коалиции. Казалось бы, есть повод для радости: меня считают за своего, раз уж назначили встречу не в подземелье. В несколько шагов по коридору достигаю дверей нужного мне кабинета по правую сторону, как и сказал охранник за пультом. Стучу.

— Входите.

По сравнению со всем остальным зданием кабинет Предо достаточно скромен. То есть не то чтобы я сомневался в подлинности всех этих маленьких безделушек, которыми уставлен стол и увешаны стены: они бесценны. Только по виду из окна и самому расположению кабинета в этом превосходном здании никак не скажешь, что здесь сидит сам Декстер Предо. В общем, ничего из ряда вон выходящего. Предо стоит за дубовым столом, рассматривая личное дело. Догадайтесь, чье?

— Питт.

— Мистер Предо.

— Прошу вас, входите. Располагайтесь.

На вид не могу сказать, сколько Предо лет. Я бы дал ему не более двадцати пяти, однако уже до моего появления на свет он был большой шишкой в этом мире. Наконец он поднимает глаза на меня и, видя, что я все еще стою у дверей, указывает на стул напротив своего стола.

— Садитесь, Питт. Садитесь. В ногах правды нет, так чего же стоять? Будьте как дома.

Сажусь. Только вот как дома черта с два тут себя почувствуешь. И совсем не потому, что стул напоминает кресло Дюймовочки. Предо же садиться и не думает, продолжая листать мое личное дело.

— Некрасиво вышло. Прошлой ночью. Питт.

— Это точно, сэр.

— Как я полагаю, никакой приемлемой возможности убрать за собой у вас этой ночью не было.

— Полагаю, что не было.

— Однако вы ведь могли постараться найти время и силы ликвидировать последствия своих действий. Вы могли избавиться от улик.

Минуту я рассматриваю свои колени. Так что Декстеру приходится постучать краешком папки по столу, чтобы привлечь мое же внимание.

— Улики, Питт!

— Это спальный район, мистер Предо. Сожги я старую школу, огонь тут же перекинулся бы и на жилые дома по соседству. Тогда бы я прославился на весь город, а Бёрд и его Общество меня бы пришили на месте. Тем более, тогда в здании школы в живых оставался еще один ребенок, которого не успели съесть.

— Меня не волнует, что предпринял бы Терри Бёрд и его сброд. А что касается ребенка, так об этой улике я и говорю!

Я все еще в белых хлопковых перчатках. Решаю их снять. Порезы от лезвия ножа той девицы-готки на моей левой ладони превратились в белесые ороговевшие полосы. К вечеру, скорее всего, они и вовсе исчезнут. Похоже, Предо немалого терпения стоит мое тупое, молчаливое поведение.

— Раз уж ты взялся убрать этих зомби, надо было побеспокоиться и об уликах. Ты бы мог замаскировать случившееся под массовое убийство с элементами суицида.

— Интересно, а кто сошел бы за убийцу? Один из зомби со сломанной шеей? Девица с ножом в голове? Или же подросток, голова которого расколота надвое, а мозги съедены?

Предо кладет мое дело обратно в выдвижной ящик и выходит из-за стола.

— На самом деле, тебя должно интересовать, как же все зашло так далеко. Что помешало тебе убрать этих чертовых монстров еще до того, как они принялись за ребенка? Тогда и беспокоиться было бы не о чем.

— Они едят мозги. Они уже расправились с одним подростком. И что, я должен был подождать, пока они прикончат второго и спокойно пойдут по своим делам, и тогда напасть на них? Они сильны и здорово отбиваются. Я не мог допустить, чтобы они сожрали второго. Я должен был вмешаться, пока они ели. Но в следующий раз я сделаю так, как вы хотите, я дам второму умереть. Ведь это мокрое дело, по-другому здесь редко бывает.

— «Мокрое», Питт, далеко не самое уместное слово, вам так не кажется? Да, дело действительно мокрое. И ты сейчас очень сильно рискуешь. Вмешалась полиция. Люди. А могло ли быть иначе? Только подумай: леденящее кровь убийство, попахивающее чем-то сатанинским и сверхъестественным. Ты представляешь, как они испуганы сейчас? Их надо успокоить, Питт. Дело надо прижать, пока оно не привлекло слишком много внимания со стороны любопытных. Питт, наши принципы не зря гласят, что всеми возможными и невозможными силами необходимо избегать подобного исхода. Ведь мы доверились тебе: для нас ты слишком независим и своеволен. И, если я правильно понимаю, где-то по-прежнему бродит носитель всей этой заразы? И ты его до сих пор не нашел. Не смог или не захотел.