Я крикнул Джитт и Лорингу:
– Лучше бы вам что-нибудь сделать! Это что-то сверхъестественное!
Джитт в ярости стиснула кулачки.
– Эта Ведьма знала, что делала. Большинство срезов из левого полушария. Математика, логика и практически нет языка.
Лоринг стоял на коленях перед машиной.
– Давай, Нерис, мы должны это сделать. "Ночь святая мирно спит…"
Мембрана ответила:
– Не могу, папочка. Не могу.
– Придумайте что-нибудь! – Первое голубое щупальце уже зацепилось за край воронки. – Бат, сматывайся живее и прихвати Нэтч. Не знаю, далеко ли ты сможешь уйти…
Бат помотал головой. Из воронки появилось второе щупальце.
– Я не побегу.
Он вогнал в карабин новую обойму и передернул затвор.
Щупальца уплотнялись, создание вытягивало себя из дыры, пробитой в небе. Появился панцирь, усеянный крючьями, шишками и шипами. Вместо прежнего дымчато-серого он обрел свой естественный светло-коричневый цвет. Как и плутониане оно, без сомнения, явилось в своем собственном виде: голова и лицо паучьи, фасеточные глаза и острые жвала, способные откусить вершину одной из Башен Годдарда.
Держась за сеть одним щупальцем, существо вытянуло другое от центра города к цитадели "Лорики".
Одним из трех расставленных пальцев существо подцепило горящее тело, которое было Ведьмой, поднесло палец к пасти и ощутило вкус пепла.
Жужжащий, трескучий голос возник в моей голове.
– 3-знова ее з-занезло. Низ-зшая, но з-з претензаиями.
– Джитт! Сделай что-нибудь!
– Ничего нельзя сделать, Кейн. Эти части мозга просто не могут петь!
Создание повернуло голову и взглянуло на меня:
– Моя з-забава, ты идеж-жь против меня?
– Я тебе не забава!
– 3-зильный выз-зов. Как бы з-зломить твою режжимость, но оз-зтавить твой раз-зум в целоз-зти?
– Пожалуйста, детка, спой мне, – молил Лоринг перед черным ящиком.
– Не могу, папочка.
Создание потянулось ко мне, но тут молнии в двух местах ударили в сеть. Нацеленные на меня когти снова превратились в голубой силуэт, от металлических оконных рам полетели искры. Когти прошли сквозь рамы, запахло озоном. Я отпрыгнул, а Бат успел пригнуться.
– Он еще уязвим! Пой! – закричал я.
– Не могу, – простонала машина.
Не зная, есть ли у нее визуальные датчики, я указал на паука.
– Ты должна. Если не сможешь, Скрипичник убьет твоего отца.
– Нет, только не папу!
Я уставился на машину, но голос, ответивший мне, раздавался слева. Я повернулся и увидел, как девочка в тунике из плутонианского шелка пробежала через комнату и приникла к Неро Лорингу.
– Папа, я не дам им тебя обидеть. Не дам!
– Нерис! – Лоринг отстранил ее на вытянутую руку и снова прижал к себе. – "Тихая ночь", ты должна спеть "Тихую ночь".
– "Ночь святая мирно спит…" – послушно запела девочка.
Я взглянул на воронку. Она оставалась такой же яркой. С площадки в Центре взлетел вертолет и направился к Скрипичнику.
– "Скорпионы", – уверенно сказал Бат.
– Джитт, это не действует.
Скрипичник презрительно смахнул вертолет с неба.
Тот взорвался, когда когти прошли сквозь него. Пылающие обломки закувыркались в воздухе, и еще одна панель Застывшей Тени вспыхнула и погасла.
Бат взглянул на компьютер:
– Джитт, это и вправду не действует!
Джитт указала на черный ящик:
– Нерис не подключена к машине.
Она ухватилась за кабели и потянула, но они не поддавались. Кукольное личико Джитт превратилось в оскаленную маску ярости. Она рванула изо всех сил. Один кабель отошел, новый рывок освободил и второй.
Тонкие цепочки желтых искр протянулись между пластинами рецепторов.
– Будет больно, Нерис, но тебе это не повредит. Пой, девочка, пой!
Электроды с шипением коснулись висков девочки, и над головой у нее поднялись два облачка дыма. Нерис застыла, ее голова дернулась, но потом она справилась с болью и, подавшись вперед, взглянула прямо на Скрипичника.
– Ночь святая мирно спит… – запела она дрожащим голоском.
С каждой нотой нити воронки вздрагивали и колебались, словно струны гитары или рояля. Там, где по ним пробегала рябь, свет мерк на мгновение, а потом разгорался бело-золотым. На соединениях вспыхивали искры, и в ответ им из туч били молнии.
– Все уснуло, все молчит…
Очертания Скрипичника дрогнули и замерцали. Голубой свет запульсировал по всему его телу. Нити воронки, за которые он цеплялся, начали оплавляться, как лед под паяльной лампой.
– В мирном свете глаз родных… Спит младенец, кроток и тих…
Читать дальше