Джеральд Бром - Похититель детей

— Нет, вряд ли ведьма захочет — и даже сможет — причинить ей вред. Возможно, между ними нет любви, однако они нужны друг другу, как земле нужна вода, а воде — земля. Речь об иных угрозах.

Питеру стало тревожно.

— Дух Владычицы бессмертен, но тело — нет. И некоторые — даже среди Дивных — с радостью пожрут ее плоть. Если ее смертное тело погибнет, то дух ее утратит связь с землей, с Авалоном. И что тогда ждет всех нас? Но этого не случится, пока в ее страже я, — с явной гордостью сказал эльф. — Мой долг следить за тем, чтобы она могла не бояться ни диких зверей, ни ведьм, ни рыжих веснушчатых мальчишек.

Эльф улыбнулся.

Питер вскочил на ноги.

— А я могу стать стражем Владычицы? — он звучно ударил себя в грудь. — Я буду самым лучшим стражем! Я не боюсь ни ведьмы, ни волков, ни медведей — никого!

Страж рассмеялся и погладил Питера по голове.

— Возможно. Со временем.

— Вот мы и здесь, птица Питер, — сказала леди Модрон. — В моем саду.

Путь от статуи до сада был долог. Они шли через леса и болотца, через ручьи и протоки, но Питер даже не замечал этого: ведь он шел рядом с Владычицей и слушал ее рассказы о землях и существах, попадавшихся им на пути.

Солнце клонилось к горизонту, окрашивая золотом небо и лес. В саду росли высокие деревья, прямые и стройные, с бледно-голубой корой и такими же листьями.

Они пошли вперед по дорожке, вымощенной плитами молочно-белого камня, тянувшейся между двумя длинными, узкими и неглубокими бассейнами. Над их чистыми водами ровными рядами, через равные промежутки, стояли высокие каменные столбы. Дорожка вела к величественной арке ворот, вырезанных в огромном белоснежном утесе. Широкие золотые жилы в белом камне сверкали в лучах заката, и ослепительные солнечные зайчики плясали по глади окаймлявших дорожку бассейнов. О вершину арки разбивался надвое, наполняя оба бассейна водой, струившийся с утеса водопад.

По ту сторону бассейнов тянулись цветущие лужайки, наполнявшие воздух сладким ароматом нектара и вечерней росы. На каждой тростинке, кувшинке и стебельке сидели феи и духи. Некоторые оседлали спины усталых, недовольно надувшихся жаб. Все они провожали Владычицу взглядами, их песни звенели в вечерних сумерках.

Владычица со свитой подошла к арке ворот, и двое юных эльфов распахнули перед ней высокие створки. Склонившись перед Владычицей, мальчишки с любопытством взглянули Питеру вслед.

Они вошли в короткий коридор со стенами из гладкого, слегка зеленоватого переливчатого камня. Вдоль стен возвышались колонны в виде деревьев, как будто росших прямо в полу. Каменные ветви сплетались под потолком, образуя затейливый полог. Откуда-то доносилась музыка, перемежавшаяся шумным хохотом, визгом и хрюканьем. Окинув взглядом коридор, Питер увидел впереди рослого опрятного мальчишку с высоким лбом и темными мрачными глазами, двинувшегося им навстречу.

— Похоже, кое-кто недоволен, моя госпожа, — прошептал Драэль.

— А когда с ним было иначе? — вздохнула Владычица в ответ.

Мальчишка оказался гораздо выше Питера, всего на полголовы ниже Владычицы. Питер решил, что тот старше него по меньшей мере лет на пять. Его темные волосы, остриженные «под горшок», едва достигали ушей и были густо смазаны маслом так, что каждый волосок знал свое место. Одет он был в расшитый золотом стеганый камзол с длинными, пышными рукавами-буфами из тонкой ткани, черные чулки и золотые башмаки с острыми носками. На одежде не было видно ни пятнышка, ни даже пылинки.

Бросив на Питера равнодушный взгляд, рослый мальчишка обратился к Владычице:

— Модрон, тебе следовало…

— Не сегодня, Ульфгер, — оборвала его Владычица. — Избавь меня от своих нравоучений.

— Тебе следовало быть здесь несколько часов назад, — серьезно, строго продолжал он. — Или ты забыла о своем долге?

— Нет, Ульфгер, — с заметным раздражением сказала Владычица, — я не забыла о своем долге. И не желаю, чтобы меня опять втягивали во все это. Особенно сегодня.

— Судьба Авалона висит на волоске, а совет только и занят, что выпивкой, сплетнями да всякими непристойностями! — во взгляде мальчишки мелькнуло осуждение. — Им нужно руководство.

— Ульфгер, не твое дело указывать мне, что…

— Нет, это мое дело, Модрон, — перебил ее мальчишка, даже не трудясь скрыть неприязнь в голосе. — Все это легкомыслие и фиглярство… из-за них Авалон и гибнет.

— Ох, Ульфгер, зачем тебе все это? Ты же еще мальчишка. Тебе бы играть вволю, веселиться, проказничать… Ты же…