Сергей Болотников - Змеиное проклятье

Луна зашла за тучу.

На утро, почти перед рассветом, к селянину Колосьеву, вломилось в дверь непонятое чудище. В предрассветном сумраке жилец разглядел человека огромного роста, агрессивно взмахивающего, похожими на лопаты руками. Колосьев испуганно выстрелил, заряд отразился от пришельца и попал в лоб Колосьеву, убив того на месте. Пришедшие днем селяне с удивлением увидели в доме Колосьева гранитную статую основателя Черепихово, сотника Сивера, стоящую неподвижно над трупом селянина. Некоторые усмотрели на неподвижном лице статуи легкую усмешку, но никто не мог сказать была ли она наверняка.

Днем в баре произошло событие. Селянин Гриднев, до этого спокойно сидевший за столиком с друзьями, вдруг прямо у них на глазах, обратился в деревянную колоду, с приставшими к ней остатками гнилой коры, на которой было грубо вырезано лицо и написано его имя. А сам Гридней стоял в это врем в дверях бара и изумленно лупал глазами, на деревянный обрубок. В дальнейшем такие перевертыши приходили еще к нескольким селянам, но зла вроде не причиняли, и на низ престали обращать внимание.

И понеслись дни за днями. Ночью были шабаши, и неизменный голем по утро, днем посиделки в барах, кто-то опять становился змеей. Ставни домов были закрыты, народ ходил с ружьями и шарахался от любого слабенького звука.

И к моменту появления, неизвестно как проехавшего через кордон Сергея деревня Черепихово переживало тяжелейшую стадию своей блокады.

– Вот так, – произнес Щербинский спокойно, – теперь ты понимаешь, куда вляпался.

Лапников грустно кивнул, он уже это слышал. Солнышко падало в ока, крошечные песчинки вились в воздухе, играли, переливались, а в окна рвалась мощная здоровая зелень середины лета. Как-то не вязался этот денек с рассказом селянина. Но Сергей знал, что за днем придет ночь.

– Хочешь сказать, – произнес Серега, – что ты принял меня, за эту деревянную чурку с именем.

– Именно за нее и принял. Ты вообще был похож на перевертыша. Только вот у них обязательно бывает оригинал, а еще одного тебя мы не видели.

– Делааа. – Протянул Сергей глядя на елозящую под столом собаку. – Так влипнуть надо еще суметь. Великая участь однако.

– Так влипли, – с кривой усмешкой пояснил Лапников, – во всем мире только сорок восемь человек, и все они находятся в этой психованной деревне.

Серега, медленно переваривая рассказанное (что после ночных событий было не так уж трудно) устремил взгляд на стойку, под которой грудой лежали ружья, некоторые до сих пор с ценниками. Словно схватили в магазине и стрелять. Трое понурых типов, сидевших в уголке, неожиданно заволновались, заворочались. Один их них, сидевший близко к стене вскочил, изумленно оглядывая свои руки, и попятился от остальных. Он безумно вращал глазами, а затем распахнул челюсти и заорал. Лицо и руки были в чешуйках, которые тихо осыпались на пол при резких движениях.

Двое других тоже поднялись, лица их были каменными и мрачными и боком стали заходить на змеистого. Тот пятился от них, заорал оглядываясь, но остальные отвлеченно смотрели на него, ожидая развязки.

Прижавшись к стене селянин обрел неожиданно дар речи и сдавленно запричитал.

– Нет, вы что, не надо, это пройдет, это не то…не то…

Резво кинувшись вперед его бывшие соседи профессионально скрутили за спиной у бедняги руки, ругаясь, когда царапались о чешуйки. Тот попытался вырваться, его приложили лицом об стол и он сразу затих. Только причитал, когда его вели через бар, прихватив заодно ружья.

Троица вышла за дверь, и на выходе скрученный издал болезненный вопль, затем его пихнули и он замолк. Все собравшиеся молча слушали. В мертвой тишине бара слышалось только приглушенное сопение Венди.

Через некоторое время до них донесся одинокий звук выстрела. Двое вернулись одни. С мрачным выражением лица они двинулись прямо к стойке.

– Теперь сорок семь. – Вздохнул Лапников – Змеиная болезнь в действии.

– Полицейские какие то порядки. – Проворчал Сергей, мрачно глядя на спутников. – Говоришь это назвали змеиная болезнь?

– Да змеиная болезнь, от нее нет спаса никому. Сейчас ты человек, а через пару секунд уже змея. Тебя ловят, сворачивают шею и вешают на столбе. Спасения нет.

– Это хорошо еще если сразу в змею, – заметил Щербинский, – а бывают как этот. Не змея не человек, тварюга чешуйчатая. Вот ты говоришь, почему стреляем сразу, так ведь если сразу не пристрелить, станет таким чудо-юдом, что потом только бегом спасайся.