Стивен Кинг - Туман [= Мгла; Твари / The Mist]

— Конечно, все это ложь, — согласился Браун. — Бред. Откуда по-вашему взялись эти щупальца, мистер Дрэйтон?

— Я не знаю, и сейчас это не самый главный вопрос. Они есть. И…

— Я подозреваю, что они появились из этих вот пивных банок. Вот что я подозреваю.

Эта реплика вызвала смех, но его тут же заглушил сильный скрипучий голос миссис Кармоди.

— Смерть! — выкрикнула она, и смеявшиеся быстро замолчали.

Она вышла в центр неровного круга, образованного подошедшими людьми. Ее канареечные брюки, казалось, сами излучали свет, огромная сумка болталась у слоноподобного бедра. Черные глаза смотрели высокомерно и сверкали остро и зло, как глаза сороки. Двое симпатичных девчонок лет шестнадцати с надписями «Лесной лагерь» на спинах белых рубашек из искусственного шелка испуганно отскочили в сторону от нее.

— Вы слушаете и не слышите! Слышите и не верите! Кто из вас хочет выйти наружу и убедиться самостоятельно? — Она обвела взглядом всех собравшихся, потом посмотрела на меня. — И что вы предполагаете делать, мистер Дэвид Дрэйтон? Что, вы считаете, можно сделать?

Она улыбнулась, словно череп над канареечным гарнитуром, и продолжила:

— Это конец, говорю я вам! Конец всему! Перст божий вывел строку приговора не огнем, а туманом. Земля разверзлась и исторгла чудовищ…

— Заткните ее, кто нибудь! — выкрикнула одна из девчонок, расплакавшись. — Она меня пугает.

— Ты напугана, дорогая? — спросила миссис Кармоди, накинувшись на нее. — Это еще не страх! А вот когда гнусные создания, которых Сатана выпустил на землю, доберутся до тебя…

— Достаточно, миссис Кармоди, — сказал Олли, взяв ее за руку. — Хватит.

— Ну-ка отпусти меня! Это конец, говорю я вам! Это смерть! Смерть!

— Это куча дерьма, — прокомментировал с отвращением мужчина в очках и шляпе рыболова.

— Нет, сэр, — сказал Майрон. — Я знаю, что все это звучит, как фрагмент фантазии наркомана, но это чистая правда. Я сам видел.

— И я, — сказал Джим.

— Я тоже, — вставил Олли. Ему все же удалось угомонить миссис Кармоди, по крайней мере на время. Но она стояла рядом, сжимая в руках свою огромную сумку, и улыбалась своей сумасшедшей улыбкой. Никто не хотел стоять рядом с ней. Люди бормотали что-то между собой: то, что мой рассказ подтвердили, никого не обрадовало. Несколько человек задумчиво посмотрели на витринные стекла, и это меня обнадежило.

— Все ложь, — сказал Нортон. — Вы просто покрываете друг друга, вот и все.

— В то, что ты рассказал, невозможно поверить, — заявил Браун.

— А нечего здесь стоять и молоть воду в ступе, — ответил я. — Пойдем на склад. Сам увидишь. И услышишь.

— Покупателям не положено…

— Бад, — сказал Олли, — иди с ним. Пора кончать это.

— Ладно, — сказал Браун. — Мистер Дрэйтон, давайте наконец покончим с этим вопросом.

Оттолкнув двери, мы вошли в темноту.

Звук был неприятный, даже зловещий.

Браун тоже это почувствовал несмотря на всю свою твердолобую американскую манерность. Он тут же схватил меня за руку, дыхание его на мгновение перехватило, потом он снова задышал, но уже как-то хрипло.

Низкий шепчущий звук доносился со стороны загрузочной двери, почти ласкающий звук. Я провел ногой по полу, задел один из фонариков, наклонился, подобрал его и включил. Лицо Брауна застыло, хотя он еще ничего не видел, только слышал. Но я видел и мог представить себе, как щупальца извиваются и ползают по гофрированной стальной поверхности двери, словно живые лианы.

— Ну что ты теперь думаешь? Невозможно поверить?

Браун обвел взглядом разбросанные коробки и пакеты.

— Это все они натворили?

— Да. По большей части они. Иди сюда.

Он с неохотой подошел. Я направил луч фонарика на сжавшийся свернутый кусок щупальца, лежавший рядом со шваброй. Браун наклонился.

— Не трогай, — сказал я. — Оно может быть еще живо.

Он быстро выпрямился. Я подобрал швабру, взяв ее за щетку и потыкал щупальце рукояткой. На третий или четвертый раз оно разогнулось лениво, показав две целые присоски и неровный сегмент третьей. Потом обрубок молниеносно сжался и замер. Браун издал какой-то придушенный звук, словно его тошнило.

— Достаточно?

— Да, — сказал он. — Пойдем отсюда.

Мы проследовали за прыгающим лучом к дверям и вышли в торговый зал. Все лица повернулись к нам, гул голосов стих. Лицо Нортона стало похожим на старый сыр. Глаза миссис Кармоди заблестели. Олли продолжал пить пиво, и по его лицу все еще сбегали капельки пота, хотя в магазине было уже не жарко. Двое девчонок с надписями «Лесной лагерь» на рубашках прижались друг к другу, как молодые лошадки перед грозой. Глаза. Так много глаз. Я мог бы написать их, подумал я, холодея. Не лица, а одни глаза в полумраке. Я мог бы написать их, но никто не поверит, что это было в действительности.