Дин Кунц: До рая подать рукой

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, – заверила ее Лайлани. – Ты не бегаешь, не делаешь зарядку…

– Я хожу в тренажерный зал.

– Да? И когда ты заглядывала туда в последний раз?

– Вчера, – солгала Микки.

– Да, да, – покивала Лайлани. – А я всю ночь протанцевала, – она снова топнула левой ногой, вызвав дребезжание железа. – Если у человека отменный обмен веществ, стыдиться тут нечего. Это не лень или что-то в подобном роде.

– Спасибо за добрые слова.

– И буфера у тебя настоящие, не так ли?

– Девочка, с тобой не соскучишься.

– Приятно слышать. Наверняка настоящие. Даже лучшие имплантаты не выглядят так естественно. Если только имплантационные технологии не выйдут на качественно новый уровень, моя единственная надежда – отрастить красивые буфера. Можно быть мутанткой и все равно привлекать мужчин, если у тебя красивые буфера. Я это заметила. Мужчины, конечно, милые существа, но в некоторых аспектах они абсолютно предсказуемы.

– Тебе девять лет, так?

– Я родилась двадцать восьмого февраля. В нынешнем году это среда, с которой начинается Великий пост. Ты веришь в посты и покаяние?

– Давай сэкономим время, и ты расскажешь, во что я верю, – со вздохом и смешком предложила Микки.

– С верой у тебя не очень, – без запинки ответила Лайлани. – Как бы поразвлечься да протянуть день – вот, пожалуй, и все.

Опять Микки лишилась дара речи. Не потому, что ребенок читал ее душу словно открытую книгу, но услышав правду, высказанную в лоб, тогда как сама она давно уже всеми силами старалась избежать этой правды.

– В развлечениях нет ничего плохого, – заверила ее Лайлани. – Если хочешь знать, я твердо верю, что мы здесь для того, чтобы наслаждаться жизнью. – Она покачала головой. – Фантастика. Мужчины, должно быть, липнут к тебе как мухи.

– Уже нет. – Микки удивилась не столько тому, что сумела ответить, сколько своей честности.

Правый уголок рта девочки искривился в улыбке, синие глаза весело блеснули.

– Так у тебя не возникло желания видеть во мне мутанта?

– Что?

– Пока ты думаешь обо мне как об увечном ребенке, жалость требует от тебя вежливости. С другой стороны, увидев во мне таинственного и, возможно, опасного мутанта, ты посоветуешь мне не совать нос в чужие дела и прогонишь со двора.

– Ты все больше и больше становишься похожей на мутанта.

Лайлани радостно хлопнула в ладоши.

– Я знала, что у тебя возникнут такие мысли. – С заминкой она поднялась со стула и указала на другую сторону двора: – А это что такое?

– Розовый куст.

– Нет, правда.

– Правда. Это розовый куст.

– Роз нет.

– Еще могут появиться.

– Да и листочков практически тоже.

– Зато много шипов, – отметила Микки.

Лайлани вскинула подбородок.

– Готова спорить, по ночам он выдергивает корни из земли и бродит по округе, пожирая бездомных кошек.

– Запирай на ночь дверь.

– У нас нет кошки. – Лайлани моргнула. – О, – улыбнулась, – дельная мысль. – Она изогнула правую руку, изображая лапу, поскребла воздух, зашипела, как разъяренная кошка.

– Что ты подразумевала, сказав «а потом путь открыт»?

– И когда я это сказала? – полюбопытствовала Лайлани.

– Ты сказала, что тебе надо только дотянуть до следующего дня рождения, а потом путь открыт.

– А, это насчет контакта с инопланетянами.

И хотя на вопрос Микки девочка так и не ответила, она повернулась и, прихрамывая, двинулась через лужайку к забору.

Микки приподнялась с шезлонга.

– Лайлани?

– Я много чего говорю. Не все что-нибудь да значит. – У пролома в заборе девочка остановилась, оглянулась. – Скажи, Мичелина Белсонг, я спрашивала, веришь ли ты в жизнь после смерти?

– И я сострила.

– Да, теперь вспомнила.

– Слушай… а ты? – спросила Микки.

– Что я?

– Ты веришь в жизнь после смерти?

Такой серьезности во взгляде девочки Микки еще не видела.

– Мне лучше верить.

Она осторожно перебралась через штакетины, пересекла выжженный солнцем дворик соседнего участка, поскрипывания и потрескивания ее ортопедического аппарата растворились в стрекоте трудолюбивых насекомых, наполнявшем горячий, сухой воздух.

Уже после того, как девочка зашла в соседний трейлер, Микки села и, наклонившись вперед, долго смотрела на дверь, за которой исчезла Лайлани.

Красивая, умная и дерзкая, впрочем, последним, конечно же, маскировалась ранимость души. И хотя воспоминания об их встрече вызывали у Микки улыбку, откуда-то взялась и не уходила тревога. Что-то скрывалось за их разговором, что-то очень важное, но разгадка этой тайны никак не давалась Микки.