Дж. Уорд: Вечный любовник

Вскоре после проклятия его тело и душа утратили единство. Не прошло и двух лет, а он потерял всякую надежду на их гармонию и попросту старался не причинить никому вреда. Его жизненный огонь постепенно угасал, и теперь, более сотни лет спустя, почти все чувства Рэйджа притупились. Остались лишь красивая оболочка и фальшивое обаяние.

Он уже не тешил себя иллюзиями насчет того, что способен вести нормальную жизнь, несмотря на исходящую от него угрозу. Никто не мог спать спокойно, пока Рэйдж находился рядом. Вот она, горькая правда. Его это попросту убивало, куда сильнее той физической боли, которую также доставляло проклятие. Он жил в постоянном страхе причинить вред своим братьям. С недавнего времени — еще и Бучу.

Рэйдж обошел внедорожник и сквозь лобовое стекло посмотрел на мужчину, принадлежащего к человеческой расе. Господи, кто бы мог подумать, что он побратается с представителем гомо сапиенс?

— Коп, увидимся вечером?

— Не знаю, — пожал плечами Буч.

— Удачи, старик!

— Теперь будь что будет.

Как только «кадиллак» тронулся с места, Рэйдж негромко выругался. Вместе с Вишу они пересекли стоянку.

— Ви, кто она такая? Вампир?

— Марисса.

— Я не ослышался? Марисса?! Бывшая шеллан Рэта?

Рэйдж изумленно покачал головой.

— Гони подробности, Ви!

— Я не лез в детали и тебе не советую.

— Неужели не интересно?

Ви промолчал. Они уже подошли к дверям бара.

— Конечно! Ты ведь все знаешь наперед!

Ви только повел плечом и собрался войти внутрь, но Рэйдж остановил его, придержав рукой дверь.

— Ви, обо мне есть видения? Будущее мое — как?

Вишу резко повернул голову. В неоновом свете эмблемы «Курс» его левый глаз, окаймленный татуировками, стал полностью черным. Зрачок расширялся и расширялся, пока не поглотил радужную оболочку, а потом и весь глаз целиком. На его месте образовалась бездонная пропасть.

Словно сама бесконечность раскрылась перед Рэйджем. Или Забвение, куда попадают после смерти.

— Уверен, что хочешь знать? — спросил брат.

Рэйдж убрал руку от двери.

— Меня заботит одно. Увижу ли я тот день, когда исчезнет проклятие? Найду ли хоть островок спокойствия?

Дверь распахнулась, и на улицу, как шальной грузовик, выкатился пьяный мужчина. Он заторопился к кустам, где его вывернуло наружу. Затем он плюхнулся лицом об асфальт.

«Пожалуй, смерть — самый верный способ обрести покой», — подумал Рэйдж. Каждому свой срок. Включая вампиров.

Он отвел взгляд от брата.

— Забудь, Ви: не хочу ничего знать.

Да, его прокляли, и до свободы еще девяносто один год. Если быть точным, девяносто один год, восемь месяцев и четыре дня. Тогда наказание завершится, и зверь покинет его. Зачем же ему навлекать на себя вселенский гнев, пытаясь узнать, дождется он этой чертовой свободы или нет?

— Рэйдж…

— Да?

— Скажу вот что. Скоро тебя настигнет судьба. Она уже почти на пороге.

Рэйдж рассмеялся.

— Правда? И что это за девушка? Мне, знаешь, нравятся…

— Она девственница.

Холод пробежал по спине Рэйджа, пригвоздив его к месту.

— Шутишь?

— Загляни в мой глаз. Думаешь, мне больше нечем заняться?

Ви помедлил, а потом все же открыл дверь. Из бара хлынул на них запах пива вперемешку с потом — плюс старенькая песня группы «Guns N’Roses».

Они зашли внутрь.

— Брат, у меня от тебя мурашки бегут по коже! — пробурчал Рэйдж.

Направляясь в центр города, Мэри поймала себя на мысли, что академик Павлов все-таки был прав. Паника, возникшая после сообщения из офиса доктора Деллы Кроше, скорее рефлекс и не имеет никакого разумного объяснения. «Дальнейшие анализы» могли означать что угодно. Любая новость от врача ассоциировалась в ее голове с некой бедой, но это не повод строить беспочвенные догадки. Она понятия не имела, что с ней. Может быть, все в порядке. Ведь в течение двух последних лет она хорошо себя чувствовала, восстанавливаясь после болезни. Это просто усталость. У кого не бывает? Просто много работает, а теперь вот — и волонтерством занялась.

Утром Мэри первым делом запишется к доктору на прием. А сейчас ей нужно начать смену на телефоне доверия вместо Билла.

Тревога слегка рассеялась. Мэри сделала глубокий вдох. Следующие сутки обещали стать испытанием на прочность, когда нервы натянуты до предела, а в голове — вихрь беспорядочных мыслей. Осталось дождаться, пока паника минует все фазы, и проявить силу духа, если страх станет нестерпим.