Кристина Старк - Стигмалион

Я вдруг поняла, что не выгляжу на их фоне странной. Что их маленькие странности компенсируют мои маленькие странности – вроде отказа от прикосновений и неизменных перчаток на руках.

– Что у тебя с руками? – спросила у меня вчера Адель. – Я как-то обморозила свои в тридцатиградусный мороз у бабушки во Владивостоке, и с тех пор они у меня болят от малейшего холода.

– О! Кажется, у меня то же самое! – бессовестно соврала я. – Отморозила в Альпах на лыжном курорте и с тех пор люблю перчатки.

– Я подарю тебе пару варежек из ангоры. Вот это кайф!

А Брианна сегодня заметила, что я никогда не ем в университетском кафе.

– Пищевое расстройство? – с пониманием спросила она. – Я страдала от анорексии в шестнадцать лет, долго лечилась, лежала в стационаре. Еле-еле набрала вес. Боже, какое это счастье – наконец-то иметь грудь. И задницу. И месячные в срок. И шикарные волосы. Быть женщиной, а не мумией. Я вечно болела, сил подняться с кровати просто не было, а теперь… Господи, я наконец живу на полную!

– У меня нет пищевых расстройств, – заверила ее я. – Просто у меня аллергия на… орехи. Сразу распухаю. И как-то мне попался орех в супе…

– Орех в супе?! – моргнула она.

– Прикинь. Кто бы мог подумать, что там может быть орех. С тех пор я не ем в общепите. Только свою еду, тщательно проверенную на отсутствие орехов.

– А-а, а я уж было подумала, голодом себя моришь.

В общем, правдами и неправдами я кое-как затесалась в ряды «нормальных». Я пока опасалась рассказывать о себе, не хотела, чтобы кто-то узнал, что от легчайшего прикосновения у меня пузырится и слезает кожа. Но не исключено, что однажды я поделюсь этим со своими новыми друзьями, если дружба пройдет проверку временем. Вдруг они примут меня с моей болезнью так же легко, как приняли с обмороженными руками и аллергией на орехи?

– Он крутейший дайвер. Я много слышала о нем. У него немерено всяких наград. По-моему, я его даже в какой-то научно-исследовательской передаче видела – он там с командой дайверов исследовал затонувший лайнер…

– Вы о ком? – спросила я, усаживаясь за один столик с Адель, Брианной, Патриком и Дарреном. Мы по утрам после первой лекции обычно шли в кафе университета. Ребята сметали с прилавка сэндвичи и газировку, а я сидела с ними за компанию, ковыряясь вилкой в контейнере с домашней едой.

– О нем, – кивнула Адель и указала глазами в другой конец зала, где обычно тусили старшекурсники. – Вон тот, с темно-русыми волосами и шикарным телом. Кажется, он норвежец.

Я поперхнулась зеленым горошком, который успела сунуть в рот. Взгляд метнулся к дальней стене и – да, там, за крайним столом, сидел он. Вильям Веланд собственной персоной в компании сочных девиц и возмужалых парней.

– Тело шикарное, согласен, – заметил Даррен, и все невольно расхохотались. – У него такие дельты и широчайшие мышцы спины, я просто отчаялся такие накачать. Это, наверное, от плавания. Но я не умею плавать.

– Даррен, зая, все у тебя нормально с мышцами, расслабься, – заметила Брианна.

– Я бы не прочь потрогать эти… как ты там сказал? Дельты и широчайшие? – хихикнула Адель, подводя губы алой помадой.

– Его девушка сделает тебе харакири, – предупредила Брианна.

– Харакири можно сделать только самому себе, сечете? – проснулся Патрик. – Это ритуальное само убийство. Если вспороть живот кому-то – это уже убийство, а значит, не харакири… Да-да, я много чего знаю о самоубийствах. Кстати, его девушка выглядит не очень, заплаканная какая-то. Уж не случилось ли чего.

– Ой, да что с ней может случиться, Патрик? С такими, как Айви, случаются только успех, популярность и всеобщая зависть… Хотя ей бы не мешало набрать пару килограмм, штанам не на чем держаться, – покачала головой Брианна.

– Я слышала, что она фотограф и уже довольно известный. Это правда? – спросила Адель, откладывая помаду и вынимая из сумочки маленькое зеркальце. – Фотографирует моделей и даже открыла выставку в Национальной галерее.

– Я тоже слышала, что она не промах, – кивнула Брианна. – Красивая пара.

Я положила в рот ложку горошка и отвернулась. Что-то ныло внутри. Ныло, и всхлипывало, и сморкалось в маленький платочек.

– Кстати, вы видели тачку Вильяма? Черт, я бы отдался за такую, – хохотнул Даррен.

– А меня тошнит от этих понтов, – заметила Адель. – Вот когда ты сам себе на нее заработал – тогда нет вопросов, молодец. Но когда тебе родаки ее дарят – отстой.