Анатолий Маевский - Нерожденные

— Удержали!

Кто-то из бойцов забрал ствол из рук Николая:

— Уходи вниз!

Командир пожарников подошел к нему:

— Спасибо, капитан! Помог ты нам.

Голос его был сиплый, а лицо — неестественно белое, даже на фоне огня.

— Уходи и ты! — крикнул в ответ Николай.

— Нет, мне уже все равно. Я останусь, буду работать. Помочь нужно ребятам. Давай вниз! — и командир опять рванулся в бой.

Николай отошел в сторону, пропуская бойцов со стволами в руках, которые прибывали на помощь товарищам.

Рядом раздался голос сына:

— Папа! Заходи в шар!

Николай оглянулся — рядом, за его спиной был виден размытый контур Шара. Николай еще раз посмотрел на картину боя со огненной стихией — несколько десятков пожарников начали контрнаступление на пожар, оттесняя его к развороченному взрывом провалу в крыше блока.

Летчик шагнул вперед и оказался внутри Шара. Удивительно, но его комбинезон, только что тлевший от невыносимого жара, опять был как новый, словно ничего и не происходило.

— Молодец, папа! Какой ты смелый! — сказал сын.

— Я?! Нет, мне, мертвому, уже ничего не страшно. А вот эти ребята, заживо сгорающие от радиации, но делающие свою работу — это настоящие мужчины! Глыбы!

— Ты не мертвый, папа! — тихо сказал сын, — Ты был там, ты работал там, ты помогал живым. Значит и ты живой.

— Не знаю, сынок. Это неважно. Скажи лучше, где я еще могу помочь.

Потом Николай оказывался в самых опасных местах, помогал дежурному персоналу 4-го блока, слабеющему на глазах от смертельных доз радиации, освобождать проходы к заваленным аварийным щитам электрических сетей, откручивать задвижки для сливания масла в аварийные цистерны, потом он оттаскивал потерявших сознание людей, облученных и обожженных радиоактивной водой к месту эвакуации.

После этого Николай появился в третьей критической точке — при откачке радиоактивной воды из затопленных помещений под 4 и 3 блоками. Эта вода по лоткам коммуникаций и трубопроводов уже начала поступать в реакторные цеха 1 и 2 энергоблоков, что могло привести к повреждению и взрыву этих двух реакторов. Ситуация становилась настолько критической, что счет до взрыва шел на несколько десятков минут. Николай с несколькими военными — добровольцами, вытащили со склада ОТМС, где была просто дикая радиация, несколько водяных насосов и доставили их месту монтажа системы откачки воды. Насосы были запущены, вода стала активно эвакуироваться из системы коммуникационных лотков, и аварийная ситуация на 1 и 2 блоке была предотвращена.

Многие, в те страшные первые часы после аварии, видели в самых критических точках людей в летных комбинезонах и в белых летных шлемах. Кто они такие — никто не знал: работают летчики здесь — значит так нужно.

Перед рассветом сын сказал Николаю:

— Нам нужно возвращаться, наше время здесь истекло. Ты сделал все, что мог.

И их Шар растворился в сереющем рассветном небе.

Николай с сыном вернулись к детскому домику. Все осталось позади. Или еще предстояло быть, кто знает?

Здесь, в Мире нерожденных детей, ничего не изменилось. Девочка по-прежнему ковырялась в песочнице.

— А куда вы ходили? Мне грустно одной.

— Да так, детка, ходили по делам — ответил Николай, погладив дочурку по голове с аккуратно заплетенными косичками.

— А, а! — задумчиво ответила девочка и вдруг оживилась, — Смотрите, а я город построила!

Николай посмотрел в песочницу и похолодел: из песка была построена точная копия ЧАЭС!

— А вы были здесь! — девочка ткнула пальчиком в копию 4 энергоблока.

— Да, дочка, мы были там — ответил Николай, присев возле ребенка

— Ну, вот, видишь! — дочка обрадовалась и захлопала в ладошки, и, вдруг, обняла отца за шею:

— Папочка, миленький, оставайся с нами! Нам грустно ждать так долго вас с мамой!

Николай заплакал и обнял дочку. Что он мог ей ответить?

— Папа должен идти — строго сказал мальчик. — У него есть еще важные дела. Там! — и он махнул рукой в сторону вечно заходящего солнца.

— Ты придешь за нами, папа? — всхлипнула девочка, вытирая ручонкой слезы.

— Приду, детка, приду обязательно, родная!

— Пошли папа — потянул Николая за руку сын. — Тебе пора! Только помни о нас. И молись о нас.

Николай обнял своих детей, поцеловал в макушки, одел свой шлем и твердо сказал:

— Я готов!