Анастасия Бароссо - Поцелуй зверя

— А где?!

Старец задумался, глядя на Марка с улыбкой грустной и тревожной, потом покачал головой.

— Тебе решать. Только тебе, и решение будет не простым, очень не простым…

— Но… что со мной было? Я… летал?! Что за свет я видел?!

— Ты видел свет от своих крыльев.

— Что?

— Я не много об этом знаю, — сокрушенно сказал старец. — И уж никак не чаял узреть на своем веку… ангела.

— Ангела?!

Марк резко сел на постели. Прищурился, недоверчиво вглядываясь в пегие, как перец с солью, волосы старца, в его выцветшие глаза.

— Не много я могу тебе поведать об этом, сын мой. Но, что знаю — расскажу… А ты слушай.

Марк слушал и не верил. Не мог поверить разумом в то, что слышит. Хотя душой, ликуя, уже знал, что все правда, все так и есть! Слова этого человека, невероятные и простые одновременно, подняли такую бурю в сердце Марка, что он почти не воспринимал окончание его рассказа. Опомнился, лишь, когда отец Антоний, грустно посмотрев в глаза послушника и положив ему на пылающий лоб прохладную ладонь, сказал:

— Будь осторожен, сын мой. В выборе твоем — подвиг есть, но есть и… Ну, да ладно. Храни Господь…

…Весь следующий день он провел, не выходя из кельи под предлогом, что болен и потрясен. Все обитатели скита ходили взбудораженные случившимся, история быстро обрастала подробностями и легендами. Впрочем, Марку уединение было на руку. Только вот очень трудно было дождаться ночи. И он молился.

Только когда луна сверкающим шаром закружилась над верхушками елей, Марк позволил себе подняться с колен. Несколько раз подходил к двери. Прислонялся пылающим сухим лбом к прохладному дереву, но каждый раз, щелкнув пальцами, возвращался обратно к окну и смотрел на далекий лес, словно стремясь перелететь через монастырскую ограду. И сам себя уговаривал — еще не пора… терпение… терпение… терпение…

Глубокой ночью, нарушая устав, Марк тихо скользнул в дальнюю келью, где так и остался жить чудик Витек.

Тот спал — это было ясно по дыханию, частому и ритмичному, как у ребенка. Но стоило Марку положить руку ему на плечо, как он подскочил на кровати, бешено раскрыв глаза.

— Что?! Что?!!

— Тихо, это я…

— А… Ух, — облегченно выдохнул новый послушник, вытирая ладонью вспотевший лоб. — Но… как ты здесь? Ведь нельзя же…

— Мне можно, — усмехнулся Марк.

— А… А-а! Потому что ты — ангел?!! Да?

— Ага. Да. Поэтому.

— Вот чудеса!

Доверчивые глаза Витька снова стали огромными, как в тот, первый день, и светились в темноте кельи мерцающими звездочками.

— И как ты? Как это все было?! Я сначала не поверил…

— Не важно, — поморщился Марк, одним своим тоном обрывая восторги молодого послушника. — Я не об этом…

— Да? А… о чем?

— Расскажи-ка мне, что ты там про идола говорил? Ну, того, который сущность возвращает?

— Не нужно об этом, — попросил пацан. — Я не хочу. И настоятель сказал — не думать, забыть…

— А ты и не думай, — Марк еле сдерживал нетерпение, дрожавшее в голосе и в кончиках пальцев. — Просто расскажи.

— Нет-нет, не нужно об этом, нет… И зачем тебе?!

— Надо! — Марк жестко и повелительно, как он иногда умел, взглянул в мгновенно побледневшее в темноте, худое лицо Витька. — Говори, давай…

Витек заговорил. И все время, пока он рассказывал что-то, больше всего похожее на страшные и странные сказки, Марк постепенно погружался в какой-то мистический волнующий транс. Буквально усилием воли заставил себя очнуться, стряхнуть с души охватившее его наваждение. Вероятно, он просто начал засыпать под монотонный, испуганный шепот Витька.

— Подожди… значит, чтобы к этому Медведю попасть, что идола ищет, нужно сначала в других общинах выслужиться?

— Нy, да… Они там типа избранные. Медведь только тех берет, кто веру свою доказал и еще — у кого родных нет. Или они далеко. Или связь с ними потеряна.

— Это еще почему?

— Не знаю. Говорят, кто к Медведю попадает — назад уже не возвращается. Вот, у меня — мать три года как умерла, а отца и не было…

— Ясно, — нетерпеливо оборвал Марк. — Так ты был в общине, тебя хотели отправить к Медведю, и ты сбежал?

— Ну, да. Слава богу, что…

— И как попасть в твою общину?

Уже начинало светать, когда Марк поднялся с кровати новенького. Не выспавшиеся глаза Витька со страхом и тревогой окинули мглистое, свинцовое небо, лившее в узкое оконце холодный свет. А потом снова устремились на Марка.

— Скоро будет ЗЛО… Но я теперь спасусь. Хорошо, успел.

— Поздравляю, — устало ответил Мрак.