Килан Берк - Клан

Зашуршали листья, словно кто-то пробежался по ним, но больше ничего не говорило о том, что Папа не один.

Часто дыша, он водил пистолетом по деревьям.

– Сынок? – вдруг сказал Люк холодно на самое ухо Папы, и, испуганно охнув, старик развернулся. Он только успел заметить, что у Люка мачете, как оно уже погрузилось в его плечо, едва не отрубив руку с пистолетом. Ладонь свело. Пистолет выпал на землю, и он с криком отшатнулся, когда Люк с лицом, искаженным такой яростью, что позавидовал бы и дьявол, выдернул клинок, выпустив фонтан крови. Мир потемнел, и Папа сжал зубы – его парализовал животный страх.

– Хватит, Люк… хватит… ради Бога… – Он поднял здоровую руку: – Прошу, просто… выслушай …

Коротким ударом Люк отсек ладонь. Она упала в листья.

Папа закричал второй раз – хриплый гортанный вопль ужаса и шока, эхо которого вернули деревья и холмы за ними. Он упал на колени, не в силах обнять культю из-за невообразимой боли во второй руке.

– Хватит, – сказал он Люку. – Слухай… прекрати. Они… они отравили тебя…

– Это ты отравил меня, – бесстрастно ответил Люк.

– Нет. Нет, остались тока мы. Тока мы, Люк, – лепетал Папа. – Мы с тобой. Еще не поздно. Еще нет. Тока мы , Люк.

Он поднял голову – на его глазах были слезы.

Люк, с голой грудью в крови, стоял в свете луны. На его лице играла тень. Он дышал спокойно, его глаза были черным льдом.

– Больше нет никаких «нас», – сказал он, поднимая мачете, как бейсболист, готовящийся к хоум-рану. – Есть только я.

И снес голову Папы с плеч.

Миг тело старика оставалось на коленях, пока из шеи хлестала кровь, словно подношение Богу, которого услаждает подобное страшное вино, затем тяжело повалилось на землю.

Люк закинул мачете в кусты и разжег костер, осторожно окружив мелкую выкопанную ямку камнями, чтобы не поджечь лес. Раздел тело старика, отрезал гениталии и приготовил на огне.

Под звездами и взором отца – танцующее пламя оживляло его мертвое лицо – Люк сидел в одиночестве, задумавшись.

Ел он молча.

– Наверно, мне пора, – сказал Пит, с тоской глядя на дом, где Клэр, по ее словам, ждал настоящий ад в виде истерики Кары. Хотя Пит и не сказал этого, он был бы рад и такому приветствию, ведь оно значило, что есть дом и люди, которые любят его настолько, что не находят себе места. В Элквуде не осталось ничего, кроме вопросов и памяти о насилии. Он до сих пор не знал, имел ли на него право, если вообще может быть право на такие ужасные поступки. На первый взгляд, он сделал все, что должен, чтобы защитить Клэр, как когда-то ослепил незнакомца, чтобы защитить Луизу, но если дело дойдет до суда – земного или небесного, – хватит ли этих доводов для спасения?

– Необязательно, – сказала Клэр. С самого отъезда из Элквуда она не отпускала его руку, и он наслаждался ощущением ее тепла. Он знал, что женился бы на ней прямо на месте, если бы хоть на секунду верил, что она согласится, но сам понимал, какая это нелепица. Надеяться можно, пока не догорят звезды, но ничто не изменит того, что они люди из совершенно разных миров. Какое-то время они шли по одной дороге, но в итоге отправлялись к разным полюсам. Ему было грустно расставаться, но остаться – значит пережить новую боль.

– Обязательно, – ответил он, встретив ее взгляд и увидев глаза, в которых появились слезы. – Мне тут не место, уже через неделю-другую у тебя будет хватать своих делов, – он тяжело вздохнул. – Да и у меня, по всему видать.

Небо над грузовиком было пунцовое, облака налились лиловым светом. Проснулись утренние птицы и запели увертюру к своей симфонии дня. Мир пробуждался. Для Пита это означало конец их общего кошмара – но и конец знакомства. Он знал, они пообещают оставаться на связи, но время возьмет свое, и обещания забудутся.

– Ты не сделал ничего плохого, – сказала Клэр, замявшись под конец фразы, когда взглянула на дом. Пит проследил за ее взглядом и заметил, что там включился свет. – Ты меня защищал.

– Мы ж друзья, – сказал Пит, пожав плечами, мечтая, чтобы хватило смелости сказать больше. Мы друзья, только ими и будем, но я люблю тебя, Клэр. А сейчас у меня, кроме тебя, на всем белом свете никого не осталось.

– Звучит так просто, – ответила Клэр. – И так неправильно.

Бросив еще один опасливый взгляд на дом, она наклонилась и притянула его голову к себе. По дороге сюда он пришел к выводу, что поцелуй у дома Мерриллов был следствием облегчения или благодарности, особенно учитывая ее холодность до этого момента, но перепутать причины этого поцелуя было невозможно. Он был нежным, влажным и долгим. Стоило ей оторваться, как она тут же его возобновила, ее язык коснулся его, и Пит словно почувствовал разряд тока.