Лиза Смит - Начало

— Я уверен, с ним все в порядке, — сказал я и вдруг испугался, что Дамон может узнать Катеринину тайну. — Думаю, что он просто сам не знает, чего хочет.

— Мне плевать на то, чего он хочет, — сказал отец. — Он обязан помнить о том, что он — мой сын и должен меня слушаться. Настали опасные времена, намного более опасные, чем кажется Дамону. И ему следует понимать: если он не с нами, люди могут сделать вывод, что он симпатизирует нашему противнику.

— Мне кажется, он просто не верит в вампиров, — сказал я, чувствуя, как в недрах желудка зарождается приступ тошноты.

— Ш-ш! — зашептал отец, махнув рукой, чтобы я замолчал. Лошади, цокая копытами, уже скакали по городу, как раз мимо салуна, перед дверью которого мы увидели полубессознательного Иеремию Блэка с наполовину опустошенной бутылкой виски у ног. Конечно, я сомневался, что Иеремия Блэк слышит или хотя бы видит, что творится вокруг, но согласно кивнул, радуясь молчанию, которое даст мне возможность навести порядок в мыслях.

Посмотрев направо, я увидел Перл и ее дочь, прохлаждавшихся на железной скамейке перед аптекой. Я помахал им, но, встретив предупреждающий взгляд отца, подумал, что лучше как-нибудь в другой раз зайду поздороваться.

Я молчал, пока мы не добрались до противоположного конца города, где в неухоженном особняке, когда-то принадлежавшем отцу, жил Джонатан Гилберт. Дом, казалось, вот-вот развалится, и отец частенько шутил по этому поводу, но сегодня ничего не сказал.

— Корделия, — коротко позвал он, приглашая ее первой подняться по шатким ступенькам особняка.

Джонатан открыл дверь прежде, чем мы позвонили.

— Рад видеть вас, Джузеппе, Стефан. А ты, должно быть, Корделия? Я наслышан о твоем знании местных трав, — сказал он, подавая ей руку. Проведя нас через лабиринты коридоров к крошечной двери у центральной лестницы, Джонатан распахнул ее и жестом пригласил нас пройти вовнутрь. Наклоняясь, мы гуськом вошли в туннель длиной около десяти футов с шаткой лестницей на противоположном конце, молча вскарабкались по ней и оказались в маленьком помещении без окон, мгновенно вызвавшем у меня приступ клаустрофобии. В заляпанном воском подсвечнике, стоявшем на крашеном столе, горели две свечи. Как только глаза привыкли к тусклому освещению, я увидел Онорию Фелл, осторожно присевшую на кресло-качалку в углу, и мэра Локвуда с шерифом Форбсом, разместившихся на старой деревянной скамейке.

— Джентльмены, — сказала Онория, поднимаясь и приветствуя нас, как будто мы зашли на чай. — Боюсь, я не знакома с миссис… — Она подозрительно взглянула на Корделию.

— Корделия, — представилась та, переводя взгляд с одного лица на другое и всем своим видом демонстрируя, что здесь — последнее место, где она хотела бы находиться.

Отец неловко кашлянул.

— Она лечила Стефана, пока он приходил в себя после…

— После того как его невесте разорвали горло? — хрипло спросил мэр Локвуд.

— Господин мэр! — Онория прижала ладони к губам.

Пока Джонатан, наклонившись, выходил в коридор, я устроился на стуле с прямой спинкой как можно дальше от всех остальных. Я чувствовал себя не в своей тарелке, но, видимо, не настолько, как Корделия, неловко присевшая на деревянный стул недалеко от кресла Онории.

— Итак! — начал Джонатан Гилберт, возвращаясь в комнату. Он принес какие-то инструменты, бумаги и другие предметы, которые я даже не берусь назвать. Усевшись в битое молью бархатное кресло во главе стола, Джонатан провозгласил: — Приступим.

— Огонь! — мгновенно отреагировал отец.

Дрожь страха пробежала по моему позвоночнику. Огонь — это то, от чего погибли родители Катерины. Случилось ли это потому, что они тоже были вампирами? Действительно ли Катерина была единственной, кому удалось спастись?

— Огонь? — переспросил мэр Локвуд.

Отец кивнул.

— В Италии существуют многочисленные записи о том, что огонь убивает их так же, как обезглавливание или кол в сердце. И, конечно, существуют травы, способные защитить нас. — Отец кивнул на Корделию.

— Вербена, — подтвердила она.

— Вербена, — мечтательно повторила Онория, — как мило!

Корделия фыркнула.

— Это не более чем трава. Но если вы носите ее на себе, у вас есть защита от демонов. Говорят, что она также помогает исцелить тех, кто долго находился среди них. Для тех, кого вы называете вампирами, это яд.

— Дайте мне немного! — алчно сказала Онория, протягивая руку.

— У меня нет с собой, — ответила Корделия.