Брэм Стокер - Гость Дракулы

– Я вижу здесь поток крови; она скоро прольется; она у меня перед глазами. Она течет сквозь разорванный круг разрубленного кольца.

– Продолжайте! – произнес Джошуа с улыбкой. Джеральд молчал.

– Должна ли я выразиться яснее?

– Безусловно; мы, простые смертные, хотим слышать нечто определенное. Звезды далеко от нас, и слова их послания бывают несколько туманны.

Цыганка вздрогнула, а потом произнесла с чувством:

– Это рука убийцы. Убийцы собственной жены!

Сказав так, она бросила руку Джеральда и отвернулась.

Джошуа рассмеялся.

– Знаете, – сказал он, – на вашем месте я бы ввел в предсказание немного юриспруденции. Например, вы говорите: «Эта рука убийцы». Но, что бы ни произошло в будущем, потенциально, в данный момент это не так. Вам следует произносить пророчество вот так: «Это рука, которая будет рукой убийцы», или, скорее, «рука того, кто станет убийцей своей жены». Звезды не очень-то разбираются в технических вопросах.

Цыганка ничего не ответила, но, понурив голову и с мрачным лицом, медленно пошла к своему шатру, подняла полог и исчезла.

Мужчины молча зашагали домой через болото. Вскоре, немного поколебавшись, Джеральд заговорил:

– Конечно, старина, все это шутка – ужасная, но все-таки шутка. Но не разумнее ли оставить это между нами?

– Что ты имеешь в виду?

– Не рассказывать твоей жене. Это может ее напугать.

– Напугать ее! Мой дорогой Джеральд, о чем ты? Мэри не станет меня бояться. Даже если все цыгане, явившиеся из Богемии, заявят, будто мне предстоит ее убить, у нее не возникнет дурной мысли ни на одно мгновение!

– Старина, – возразил Джеральд, – женщины гораздо более суеверны, чем мы, мужчины; и кроме того, бог благословил их – или проклял – такой нервной системой, о которой мы ничего не знаем. Я слишком часто сталкивался с этим по работе, чтобы этого не понимать. Послушай моего совета и не рассказывай ей ничего, иначе ты ее напугаешь.

Джошуа невольно сжал губы и ответил:

– Дорогой друг, у меня не должно быть тайн от жены. Что ж, пусть это будет началом новых отношений между нами. У нас нет секретов друг от друга. Скажу больше: если они когда-нибудь появятся, можешь опасаться странных проявлений между нами.

– И все же, – настаивал Джеральд, – пусть я рискую без разрешения вмешаться в чужие дела, я еще раз повторю: тебя предупредили вовремя.

– То же самое сказала цыганка, – подтвердил Джошуа. – Вы с ней, кажется, придерживаетесь одного мнения. Скажи, старина, это все розыгрыш? Ты мне рассказал о цыганском таборе; так, может, ты и договорился обо всем с ее величеством?

Эти слова он произнес с шутливой серьезностью. Джеральд заверил приятеля, что узнал о таборе только сегодня утром, но он отпускал шутки на все ответы друга, а за шутками время прошло незаметно, и они вернулись в коттедж.

Мэри сидела у пианино, но не играла. Полумрак разбудил в ее душе очень нежные чувства, и ее глаза были полны слез. Когда вошли мужчины, она подошла к мужу и поцеловала его. Джошуа принял трагическую позу.

– Мэри, – произнес он тихим голосом, – прежде чем ты ко мне подойдешь, выслушай слова судьбы. Звезды заговорили, и жребий предрешен.

– О чем ты, дорогой? Расскажи мне о судьбе, но не пугай меня.

– Не буду, дорогая, но есть правда, которую тебе следует знать. Необходимо, чтобы ты отдала все распоряжения заранее и все было сделано достойно и упорядоченно.

– Продолжай, дорогой. Я слушаю.

– Мэри Консидин, твоя фигура еще может появиться в галерее мадам Тюссо [76]. Не признающие справедливости звезды объявили ужасные вести: эта рука красна от крови – от твоей крови. Мэри! Мэри! Боже мой! – Он бросился вперед, но не успел подхватить жену, и она упала на пол, потеряв сознание.

– Я тебе говорил! – воскликнул Джеральд. – Ты знаешь их не так хорошо, как я.

Вскоре Мэри очнулась от обморока, но впала в бурную истерику; она хохотала и рыдала, бушевала и кричала:

– Не пускай его ко мне! Не пускай, Джошуа, муж мой! – и произносила еще много других слов, умоляя в жутком ужасе.

Джошуа Консидин безумно страдал. Когда наконец Мэри успокоилась, он встал рядом с ней на колени и начал целовать ее ноги и руки, ее волосы, называл ласковыми именами и осыпал всеми нежностями, какие только мог придумать. Всю ночь он просидел рядом с ней, держа ее за руку. Всю ночь и до самого раннего утра Мэри просыпалась и кричала, словно от страха, пока не находила утешение при виде мужа, сидящего рядом с ней.