Мелисса де ла Круз - Любовь на крови

Шайлер. Он может произнести ее имя. Он может вспоминать ее без боли. Помнить и чтить их любовь, их дружбу, но не терзаться больше из-за ее отсутствия. Шайлер как будто находилась теперь за стеклом. Стала частью его прошлого, а не мукой для его будущего. Он скучал по другу. Но он способен пережить утрату. Ее утрату.

Он положил вилку.

— Кто ты такая? Что ты такое? — спросил он Фрейю.

— Я ведьма. — Девушка улыбнулась, — Но я думаю, ты и так уже это понял.

— Ты знаешь про Голубую кровь?

— Да. Само собой. Мы должны про нее знать. Но мы держимся от них подальше. Моя семья не любит… вмешательства. Но с тобой был особый случай.

— Я когда-нибудь еще увижу тебя?

— Возможно, — задумчиво протянула Фрейя, — Но я не думаю, что тебе это понадобится.

Она была права. Он не любил ее. Он любил ее прошлой ночью, и они разделили эту любовь. А теперь она уходит, и это правильно.

Оливер снова стал собой. Он помнил о том времени, когда был фамильяром Шайлер, но больше не ощущал той болезненной нужды, страдания, терзавшего его душу. Его чувства к Шайлер нe были изъяты силой. Вместо этого его любовь впиталась и растворилась в его душе. Она всегда будет его частью, но больше не причинит ему боли. Фрейя освободила его. Исцелила его. Фрейя, ведьма.

— Спасибо, — Он привстал и поцеловал девушку в лоб. — Спасибо большое.

— Ой, милый, это было для меня удовольствием.

Последнее объятие, и они расстались.

Оливер зашагал по улице в другую сторону. Его мобильник завибрировал, и, увидев номер, он тут же ответил на вызов. Несколько мгновений он слушал, а затем лицо его озарила улыбка.

— Правда? Ух ты, круто! Поздравляю! Когда? Конечно, я буду. Чтобы я это пропустил? Да ни за что!

Яичница для разбитых сердец

Рецепт от Фрейи Бичем [2] О Фрейе и ее особых рецептах см. также книгу «Ведьмы Ист-Энда», выходящую летом 2011 г. (Для тех, кому нравится подкреплять свои завтраки толикой магии.) ( Прим. автора .)

Яйца, жирные сливки, мелко нарезанная свежая мята, соль, черный перец, сливочное масло. Нарезая мяту, повторяйте про себя:

Взбейте яйца со сливками. Добавьте нарезанную мяту, соль и перец. Поставьте сковороду на средний огонь и растопите масло. Вылейте яичную смесь на сковороду. Жарьте две минуты, не помешивая. Осторожно переверните яичницу лопаточкой и подождите, пока она прожарится, но будет еще мягкой.

Украсьте готовую яичницу веточкой мяты.

Подается для разбитого сердца и для дружески настроенного.

Заимствовано из «Книги белой магии» Ингрид Бошам.

Когда Аллегра ван Ален пришла в себя, у нее болела голова, и ей потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, где же она находится. На ней была больничная рубашка, но девушка знала, что она все еще в Эндикотте, поскольку из окна была видна часовня, обшитая вагонкой. Значит, она в студенческой больнице. Это предположение подтвердило появление школьной медсестры с полным подносом выпечки.

Миссис Андерсон, всеми любимый ангел-хранитель, опекала студентов с материнской заботой и всегда следила, чтобы в столовой были свежие фрукты. Она вошла в палату с тревожной улыбкой.

— Как ты себя чувствуешь, дорогая?

— Думаю, жить буду, — уныло произнесла Аллегра, — Что случилось?

— Несчастный случай на поле. Девочки сказали, что тебе попали мячом в голову.

— Ой! — Аллегра потрогала повязку на голове и скривилась.

— Тебе повезло. Врач сказал, что Красную кровь это убило бы.

— Долго я была в отключке?

— Всего несколько часов.

— А как бы мне выйти отсюда прямо сегодня? У меня завтра контрольная по латыни, и мне надо позаниматься! — простонала Аллегра.

Как и колледж в целом, больница была довольно удобной. Под нее приспособили уютный коттедж в новоанглийском стиле, с белой плетеной мебелью и яркими занавесками с цветочным рисунком. Но в данный момент Аллегре больше всего хотелось укрыться в собственной комнате, с ее черно-белыми постерами «Сиге», старомодным секретером и недавно купленным портативным аудиоплеером, где можно было посидеть в одиночестве и послушать «Depeche Mode». Даже в больнице Аллегра слышала мелодии песен Боба Дилана, разносящиеся из открытых окон. Весь колледж слушал одну и ту же музыку двадцатилетней давности, как будто жизнь здесь за счет какого-то искривления во времени застряла в шестидесятых. Аллегра не имела ничего против Дилана, но вовсе не нуждалась во всей этой тоске.