Дин Кунц - Глаза тьмы

— Я уверен, Билли, вам это кажется нелепостью, — вновь заговорил Элиот. — Вы, возможно, задаетесь вопросом, а может, я — псих. И думаете, что, возможно, это я так повлиял на Тину, и у нее стало плохо с головой.

— Ничего этого нет, — заверила Билли Тина,

— Вот именно, — кивнул Элиот. — С головой у нее стало плохо еще до нашей встречи, — после этой шутки Билли расслабился, на что и надеялся Элиот. Лунатики и психически неуравновешенные люди обычно не предпринимают сознательных попыток кого-нибудь рассмешить.

— Заверяю вас, Билли, — продолжил Элиот, — крыша у нас не съехала. И действительно, это вопрос жизни и смерти. — Действительно, — подтвердила Тина.

— Ладно, — кивнул Билли, — у вас нет времени на объяснения. Я это принимаю. Но вы мне все расскажете, когда не будет такой спешки?

— Обязательно, — пообещала Тина. — Я тебе все расскажу. А теперь, пожалуйста, пожалуйста, загипнотизируй меня.

— Хорошо, — согласился Билли, на пальце он носил золотой перстень, повернул его так, чтобы сверху оказался ободок, поднял руку на уровень глаз Тины.

— Смотри на кольцо и слушай только мой голос.

— Одну секунду.

Она сняла колпачок с красного фломастера, который они купили в газетном киоске отеля перед тем, как взять такси и поехать к Сэдстоуну. Элиот предложил сменить цвет, чтобы не запутаться в каракулях, уже оставленных на карте.

Тина нацелила фломастер на карту.

— Давай, Билли. Я готова.

Элиот не мог точно сказать, когда, в какой именно момент Билли загипнотизировал Тину и как ему это удалось. Сэдстоун медленно двигал рукой вперед-назад перед лицом Тины, что-то говорил, спокойно и монотонно, часто повторяя ее имя.

Элиот и сам едва не впал в транс. Заморгал и отвернулся, когда понял, что попадает под влияние гипнотизера.

А Тина уже пустым взглядом смотрела в никуда.

Билли опустил руку, повернул перстень в нормальное положение.

— Ты крепко спишь, Тина.

— Да.

— Твои глаза открыты, но ты крепко-крепко спишь. Ты будешь крепко спать, пока я не скажу тебе, что пора просыпаться. Ты меня понимаешь?

— Да.

— Ты останешься расслабленной и восприимчивой.

— Да.

— Ничто тебя не удивит.

— Да.

— В действительности ты в этом не участвуешь. Ты всего лишь передаточное звено… как телефон.

— Телефон, — сипло повторила она. — Ты останешься совершенно инертной, пока не почувствуешь желания воспользоваться фломастером, который держишь в руке.

— Да.

— Ты не будешь обращать внимания на наш разговор с Элиотом. Ты будешь реагировать только на мой голос, и лишь когда я буду обращаться к тебе. Понятно?

— Да.

— А теперь… откройся тому, кто хочет говорить через тебя.

Они ждали. Прошла минута, еще одна.

Билли Сэдстоун пристально всматривался в Тину, потом нетерпеливо заерзал на стуле. Посмотрел на Элиота:

— Не думаю, что ваша идея с автоматическим щи…

Карта, зашуршав, мгновенно привлекла их внимание. Края скручивались и раскручивались, скручивались и раскручивались, снова и снова, ритмично, как бьется сердце у живого существа. Похолодало.

Края перестали скручиваться. Шуршание прекратилось.

Тина уже не смотрела в пустоту, опустила глаза, ее рука начала двигаться. Не просто беспорядочно дергалась, нет, медленно, осторожно, оставляя на карте тонкую красную линию, похожую на окровавленную нить.

Сэдстоун потирал руками предплечья: в комнате становилось все холоднее. Нахмурившись, он посмотрел на решетки, закрывавшие вентиляционные каналы. Уже начал подниматься со стула.

— Проверять термостат не нужно, — остановил его Элиот. — В комнату по-прежнему поступает теплый воздух.

— Что?

— Холод идет… от призрака, — Элиот решил не отходить от оккультной терминологии, чтобы не касаться реальной истории, связанной с Дэнни.

— Призрака?

— Да.

— Какого призрака?

— Любого.

— Вы серьезно?

— Более чем.

Сэдстоун смотрел на него, как бы говоря: «В том, что вы чокнулись, сомнений нет, может, вы еще и опасны?»

Элиот указал на карту:

— Видите?

Рука Тины продолжала медленно двигаться по бумаге, углы карты вновь начали скручиваться и раскручиваться.

— Каким образом она это делает? — спросил Сэндстоун.

— Это не она.

— Призрак, как я понимаю.

— Совершенно верно.

Лицо Билли скривилось, словно от боли, словно вера Элиота в призраков действовала на него как грубо завернутая за спину рука. Вероятно, Билли нравилась упорядоченная картина мира, которую он для себя составил. А если бы он поверил в призраков, ее пришлось бы менять так же, как многое другое, и тогда о привычной жизни пришлось бы забыть.