Бентли Литтл - Университет

Она мотнула головой.

— Извини. Давай не будем. Просто я сидела тут и размышляла о том, как ты игнорировал мои телефонные звонки, жил себе и в ус не дул — будто меня вовсе не существует. Я всерьез задумалась: а что я значу в твоей жизни? Похоже, немного. Если бы я не бомбила тебя телефонными звонками, то, вполне вероятно, ты и не заметил бы, что я куда-то исчезла.

Он изобразил на лице обиду.

— Ты же знаешь, что это не правда!

— Да ну? Откуда мне знать? Ян помолчал.

— Ну, должна догадываться. Не догадываешься? Эленор улыбнулась и кивнула:

— Может, и догадываюсь. Только приятнее из твоих уст услышать.

Он встретился с ней взглядом и вдруг вспомнил, что когда-то, перед окончательным разрывом, сказала Джинни — его подружка до Эленор. После очередной ссоры они решили по-доброму расстаться и были заняты разделом имущества, нажитого за время совместной жизни. Когда они принялись делить фотографии, Джинни заявила: "Мои снимки — с людьми".

Это замечание, ненароком оброненное, поразило его своей точностью. Он удивился тому, отчего он этого сам раньше не замечал.

На всех фотографиях, сделанных Джинни, был он, или они вместе, или их друзья и родственники — и дома, и в тех местах, где они с Яном путешествовали.

На снимках, сделанных Яном, людей практически не было — то есть крупных планов. Лишь здания, памятники, мосты, пейзажи — словом, неодушевленный Мир. Его фотографии были композиционно выстроены, немного искусственны. А в ее незатейливых снимках чувствовалось человеческое тепло — вопреки беспомощной композиции.

Ян вспомнил один особенно показательный случай: когда он снимал Джинни в Долине Монументов, так вышло, что она загораживала один из горных пиков; поэтому он сдвинулся в сторону и выбросил ее из кадра.

Да, она произнесла одну короткую фразу: "Мои снимки — с людьми". И все. Это главное, что осталось от расставания. Она подвела черту под их взаимоотношениями и одной фразой очертила все то, что было неприемлемо для нее в его характере: "Мои снимки — с людьми".

И эти слова гвоздем сидели в голове.

Ян принудил себя улыбнуться и взял руку Эленор в свою.

— Слушай, а что, если мы махнем на все и проведем день вместе? Отменю к чертовой матери две мои последние лекции и буду свободен как птица. А ты позвони к себе на работу и отпросись. Ну, соври им что-нибудь. Поедем на берег моря. Или завалимся в киношку.

Она рассмеялась.

— Да нет. Я серьезно.

Тут к их столику подошла официантка — принять заказ.

— Добрый вечер. Могу предложить вам... О, профессор Эмерсон, здравствуйте!

Он поднял на нее глаза и наморщил лоб. Лицо знакомое. Вне сомнения, она когда-то училась у него, а вот имя вылетело из памяти.

— Здравствуйте, — сказал он.

— Марианна Гейл, — подсказала девушка. — Училась у вас два года назад.

— Как дела? — спросил Ян, так и не припомнив ее, но делая вид, что вспомнил.

Девушка скороговоркой рассказала, что в этом году заканчивает университет и собирается работать в рекламном бизнесе — уже подала заявку на стажировку к Мак-Махэну и Тейту.

После того как она приняла заказ и ушла, Эленор покачала головой.

— Боже, твои студенточки повсюду. Он пожал плечами.

— Привыкнешь. Ну, так что насчет моей идеи пробездельничать остаток дня?

— Я бы с удовольствием, да вот только...

— А-а, брось!

Эленор минуту подумала, затем решительно кивнула.

— Хорошо, — сказала она, — гулять так гулять! — И добавила, вставая:

— Я недолго — надо позвонить на работу.

Они провели день на берегу моря, потом бродили по магазинчикам на побережье и в Бреа вернулись уже в сумерках. Эленор осталась у него на ночь — в знак полного примирения. Перекусили бутербродами, приняли душ и занялись любовью.

Потом, лежа в постели, они в сотый раз смотрели по телевизору "Жар тела", и Эленор рассказывала, что происходило с ней в эти последние две с половиной недели.

Яна подмывало рассказать ей о тех странных чувствах, которые обуревали его с начала учебного года: о неопределенных страхах и неясных сомнениях, о том, каким неприкаянным и одиноким он вдруг стал себя ощущать. Но он решил, что сейчас не время и не место заводить такой разговор.

— А у меня все в порядке.

— Как занятия на семинаре по литературе ужасов?

— Даже успешнее, нежели я думал. Поначалу записалось совсем мало студентов. Но уже после первых двух занятий прибавились новые — добрый признак. Значит, прошел слух, что стоит записаться. Нынче всеобщий ажиотаж к "ужастикам" упал, но думаю, эта тема всегда будет любопытна и всегда найдутся желающие поподробнее узнать об этой области литературного творчества.