Дэннис Хэмли - Призраки, которые ждали

— Кстати, а кто это был? — осведомился папа.

— Мне о них ничего не известно. Помню только, что они приехали сюда так же, как и вы, и пытались привести дом в порядок. Не сомневаюсь, что у них поначалу хватало решимости. Но они прожили там не больше месяца и поспешили убраться восвояси. Хотели продать дом, но долго не могли, и там никто не жил уже много лет.

— Ну, — сказал папа, — мы совсем не хотим его продавать.

— Может быть, — ответил продавец. — Но, мне кажется, вы еще об этом пожалеете.

— А почему же они решили уехать? — спросил отец.

— Точно не знаю, но у меня на этот счет своя догадка. Никто не мог проспать в этом доме спокойно хотя бы ночь. У него дурная репутация.

— Из-за чего?

— Этому дому же сто двадцать лет. Дайсон построил его сам. Вот и все, что мне известно.

— Мы тоже это знаем, — сказал папа. — Там над дверью дата и инициалы.

— Но теперь в округе нет никаких Дайсонов.

— Куда же они девались? — спросил Уильям.

— Понятия не имею. Но тот, кто построил дом, и все, кто въезжал туда, почти сразу же покидали его.

В этот момент появился следующий покупатель — строитель в высоких сапогах и желтых штанах.

— Вы тут говорили про Дайсона? — спросил он. — Я расскажу сам то, что услышал когда-то от деда. Дайсон построил дом и поселился там со своей сестрой Энни. Он не женился и вообще не интересовался женщинами. А сам был сущий дьявол и слишком дружил с бутылкой. Энни была не многим лучше, однако ей приходилось работать в поте лица, и поэтому мой дед прощал ей многое. Но не ее брату. В один прекрасный день Дайсон утонул. Лесничий нашел его тело в Марстонском озере.

— В том, что посреди леса? — уточнил папа. — Я о нем слышал.

— Точно. Не многие отважатся пойти туда ночью.

— Но там хороший клев, — заметил продавец.

— Энни осталась одна, — продолжал строитель. — Но ненадолго. Она помешалась и закончила свои дни в желтом доме. И до конца жизни говорила то, что никто не понимал.

— Так вот какова история Дайсон-коттеджа, — произнес папа. — Не слишком веселая. Но я не вижу, из-за чего нам стоит волноваться.

— Мой дед рассказывал кое-что еще. В коттедже жили не только Дайсон и его сестра. В Марстоне был детский приют, и его руководство отправляло кое-кого из воспитанников подрабатывать. Дед утверждал, что знал одну женщину, выросшую там. Едва ей исполнилось восемнадцать лет, она ушла оттуда и тут же выскочила замуж. У нее вроде бы была сестра, которую отправили работать к Дайсону. И с тех пор ее больше никто не видел.

— Это правда? — спросил папа.

— Кто знает? Никто не пытался это выяснить. Руководству приюта было наплевать — одной воспитанницей больше, одной меньше. Говорят, что это случилось в тысяча восемьсот восьмидесятом году.

Рози слушала весь этот разговор, не вставив ни единого слова. Отец задавал вопросы таким тоном, будто ничего не случилось, будто сегодня все идет так же, как и вчера. Но это было не так. И то, что рассказали эти двое, наводило на странные мысли, которые, правда, еще толком не оформились.

— Большое спасибо за интересный рассказ, — произнес папа. — Приятно сознавать, что у нашего дома богатая история.

А его глаза при этом говорили: «Это как раз то, что хотелось узнать. Больше нам не-чего здесь делать». Но Рози пока не собиралась уходить. У нее тоже созрел вопрос.

— А был ли в Дайсон-коттедже колодец? — спросила она.

— Конечно был, но, по-моему, его давно засыпали. Кому он теперь нужен, если появился водопровод?

— Но воду, как и электричество, провели туда совсем недавно, — заметил продавец.

— Хватит тратить время попусту, Рози, — резко сказал папа и указал на тяжелую тачку. — Тебя ждет работа. Для начала довези ее до машины.

Она послушно взялась за ручки и стала толкать тачку вперед.

— Что до меня, — произнес строитель, глядя ей вслед, — то я бы не поселился в том доме. Там никто не остается подолгу. И уж слишком дурная слава у этого места.

— Но в агентстве по продаже недвижимости нам ничего не сказали, — признался папа.

— Конечно, они же не обязаны, — ответил строитель.

Они ехали домой в полном молчании. Прицеп глухо гремел позади. Небо стало темно-серым, почти черным. Когда машина остановилась у ворот, папа сказал: — Хорошо сидишь, Луиза, — и, посмотрев на Рози, приказал: — Ты откроешь.

С Рози было довольно. Она и так намаялась.

— Я тащила тяжелую тачку и одна все погрузила. Почему бы и остальным не заняться делом? Так нечестно.