Кир Луковкин: Оплата

Вадим быстро шел по тротуару в направлении кольцевой. Придорожные фонарные столбы замерли караульными, отмечая его путь. Светили через один, подмигивали, изливали душем жиденький свет. Некоторые загадочно тлели лиловым.

Дул пронизывающий осенний ветер. Вадим поднял ворот и глубже утопил руки в карманах плаща. Забытые перчатки весьма некстати остались дома, на тумбочке. Разносортный мусор лениво перекатывался по асфальту, путался под ногами, налипал на ботинки. В воздухе замерла водяная взвесь, но дождя не было: на сегодня небеса исчерпали суточный запас слез.

Метро в этот поздний час уже не работает. Большинство маршруток тоже. Жаль, что нет своих колес, с досадой подумал Вадим и вспомнил о предложенном прошлым летом за полцены японском мотоцикле. До ближайшей остановки идти где-то квартал. Вадим старательно переставлял ноги, ловко огибая лужи. Прохожих почти не было; в основном пьяные компании и собачники. Изредка, где-то на грани слышимости, цокали женские каблучки. Мегаполис всегда бодрствует, просто пульс его то ускоряется, то замедляется. Но почему-то именно сейчас Вадиму казалось, что город впал в самопроизвольную кому. Дойдя до остановки, он встал у обочины. Улица была идеально пуста. Кто-то говорит о проблеме пробок? Пусть понаблюдает столицу и пригороды ночью. Где-то в недрах остановки, на скамейке ворочалось и издавало мычащие звуки тело, спазматически хватаясь распухшими руками за воздух. Вадим равнодушно сплюнул и уставился на темный силуэт высотки, что принадлежала РГБ. Рядом строительные краны наращивали две жилых башни, гораздо выше старшего соседа.

Прошло с десять минут. Наконец, из-за угла вывернул микроавтобус. На ветровом стекле весело светился нужный маршрут. У Вадима аж дыхание перехватило от такой удачи. Транспорт флегматично подрулил к остановке, дверца отъехала в сторону.

— Я в гараж! — гаркнул водитель. — Только через МКАД перекину и до Дмитровки.

— Сойдет, — Вадим юркнул внутрь. Это, конечно, несколько отличалось от желаемого, но на безрыбье и рак — щука. Стоять часы напролет на той остановке ему очень не хотелось. Главное, добраться до города, а там уж можно поймать что-нибудь. Передав плату, он обнаружил, что денег практически не осталось. Ладно, потом разберемся. В салоне сидело трое: насквозь проспиртованный мужичок и парень с девушкой. Серые, уставшие лица. Вадим отвернулся к окну.

Маршрутка перепрыгнула через кольцевую, стремительно пронеслась по эстакаде и влилась в жиденький транспортный поток. Выныривали и окунались в темень остановки: Речной вокзал, Ховрино, Водный стадион, Сельхозакадемия…. Спустя полчаса Вадим услышал «Приехали». Автобус выпустил его в объятия ночи на перекрестке неподалеку от станции Тимирязевской. Успевший слегка пригреться, он ежился от морозного воздуха. Еще раз проверил кредитоспособность, обшарил все карманы. Жалкие копейки. А думал, будет достаточно. Всегда что-нибудь случается, когда торопишься. На еще одну маршрутку точно не хватит. Но можно хотя бы попытаться уломать водилу.

Дмитровское шоссе — оживленное место. Здесь круглые сутки сновали автомобили. Довольно долго Вадим проторчал на остановке, тщетно высматривая нужный автобус. Те редкие маршрутки, что еще курсировали в столь поздний час, направлялись совершенно не туда, куда нужно было. Эдак он здесь до утра проторчит.

Чертыхаясь, Вадим побрел вниз по Дмитровскому шоссе. Где-то слева маячил, пульсировал багровыми огнями Останкинский шприц. Может, удастся уехать из центра, с Садового? Но до него еще шлепать и шлепать. Тоже мне столица, возмущался он. Долбанный муравейник. Даже транспорт нормальный найти нельзя. Как будто ночью люди не ездят по делам.

Вадим прошел три квартала и ноги начинали ныть, когда со стороны дороги послышался автомобильный сигнал. Он повернулся. К краю проезжей части прижалось такси. Старенькая серая «Волга» с полустертыми шашечками. За рулем — субъект в кепке и очках. Субъект сделал движение головой: «Подойди». Вальяжно, стараясь сохранить достоинство, Вадим подошел и открыл дверцу.

— Подкинуть, брат?

— Нет, спасибо.

— Да брось. Довезу за так. Все равно не уедешь.

Вадим колебался. Таксист был славянской наружности, глядел вроде бы дружелюбно. На вид ему можно было дать полтинник; зрелый такой, солидный дядька. Панель была в идеальной чистоте, на лобовом стекле, как и полагается, налип талончик техосмотра. Лицензия, все дела. С печатями и подписями. Глупо упускать возможность.