Сет Грэм-Смит - Авраам Линкольн Охотник на вампиров

Когда дым рассеялся, Эйб неожиданно ощутил острую боль в подбородке.

Я прикоснулся к нему. [Вампир] все-таки задел меня лезвием топора. Кровь капала из раны вниз, на рубашку, а в это время вампиры уже сражались рядом с нами, в свете пламени — совершая невероятные прыжки, сбивали друг друга с ног ударами страшной силы.

Здесь я впервые увидел Генри в бою. Я видел, как он, устремившись головой вперед, столкнулся с одним из южан и отбросил его к дереву — ствол дерева треснул. Однако, противник Генри не обратил на это внимания и продолжил бой, размахивая руками, было чувство, что в каждой было по мечу. Генри защищался своими когтями, и, будучи лучшим фехтовальщиком, совершил обманное движение и поразил противника — все пять пальцев вошли тому в живот и вышли со спины, проскрежетав по позвоночнику. Генри вынул когти, и его оппонент рухнул на землю, неподвижный. После этого я увидел, как он повернул голову вампира несколько раз и снял ее с плеч.

Живые, которым не повезло оказаться в гуще схватки, были разорваны на части, их конечности отрезали когтями, кости крошились, если они оказывались между сталкивающимися вампирами. Понимая, что у противника численное превосходство, южане кинулись прочь. Несколько вампиров Союза стали их преследовать — другие, включая Генри, быстрым шагом оказались возле нас.

— Авраам, — сказал он. — Я рад, что ты жив, старый друг.

— А я рад, что ты мертв.

Генри улыбнулся. Он оторвал рукав от рубашки и приложил к подбородку Эйба, чтобы остановить кровь, в то время, как его компаньоны оказывали помощь Лэмону и Спиду (которые хоть и тряслись от страха, но остались невредимы).

Союз получил ложную информацию от шпиона-провокатора — информацию, которая должна была привести меня к смерти. Генри и его союзники узнали о предательстве, но тогда мы уже покинули Спрингфилд. Не зная, как предупредить нас (мы путешествовали под ложными именами), они неслись сюда два дня и две ночи, чтобы прибыть первыми, вместе с этим отправив указание троице спрятать Мэри с мальчиками.

— Вы уверены, что они в безопасности? — спросил Эйб.

— Я уверен, что их спрятали и охраняют трое самых хитрых, самых жестоких из нас, — сказал Генри.

Этого было достаточно. Эйб знал, что троица работает серьезно.

— Генри, — сказал он после долгой паузы. — Я уже думал, что мне пора в…

— Я же сказал тебе, Авраам… твое время пока не пришло.

Это была последняя охота Эйба.

xxxxxxx

6 ноября 1860-го Эйб сидел в тесной рубке телеграфиста города Спрингфилда.

Ко дню выборов волна доброжелателей и фанатов возросла до предела. 6-го числа я объявил, что не хочу видеть на одного избирателя, пока последний из них не проголосует. Компанию мне составлял лишь оператор [телеграфной станции]. Если результат будет тот, что ожидали я и мои соратники, значит о спокойных днях, подобных этому, следует забыть на ближайшие несколько лет.

Он впервые в жизни опустил бороду — чтобы скрыть шрам на подбородке {43} 43 Существует широко распространенное мнение, что идею отрастить бороду пришла к Эйбу после письма от одиннадцатилетней Грейс Беделл. Действительно, юная мисс Беделл предложила нечто подобное («дамам нравятся усы», и потому они убедят своих мужей проголосовать за него), однако, ко времени, когда он прочел то знаменитое послание, его борода уже начала расти. . Это придало его лицу законченный, целеустремленный вид.

— Более выдающееся, — как сказала Мэри. — Лицо будущего президента.

Поначалу Мэри не испытывала радости от моего выдвижения — она не осталась в восторге от Вашингтона, а также представляла сколько сил и времени это будет отнимать. Но когда моя кампания стала проходить все успешнее, она изменила свое мнение. Я полагаю, ей нравились толпы доброжелателей у ворот; богатые пары, что приглашали нас обедать; различные мероприятия, устраиваемые в мою честь. Полагаю, она разглядела то множество общественных возможностей, которыми обладает жена президента Соединенных Штатов.

Когда в четверг вечером начали поступать первые сообщения, стало понятно, что следующим станет именно Эйб.

Многие бы удивились, но я был уверен, что Союз обеспечит мне победу любой ценой — честно, либо нет {44} 44 У Союза не было повода вмешиваться — Эйб набрал достаточно голосов благодаря собственным, исключительным качествам. .

Поэтому это избрание никогда не доставит мне то чувство гордости, которое я ощутил после избрания меня капитаном небольшим отрядом солдат. Я ощутил только огромный груз ответственности. Проблемы и страдания — неведомы и несть им числа.