Роберт Стайн - Кошмар Слэппи

Сидя на полу, Слэппи прислушивался к ее дыханию. Когда оно стало ровным и спокойным, он решил, что она наконец заснула.

Он выпрямился. Потянулся, закинув руки за голову. И энергично вскочил на ноги.

— Ну а теперь — расступись, народ! — шепнул он. — Слэппи идет!

Лунный свет проникал через окно спальни в неубранную комнату, заливая ее серебристо-палевым сиянием. Слэппи безмолвно скользил в лунном луче.

Он снова потянулся. Пару раз присел, проверяя, как сгибаются ноги.

Очень уж долго ему пришлось сидеть неподвижно, изображая безжизненного истукана. Все тело его затекло, и движение вызывало боль.

Он обернулся и уставился на крепко спящую Джорджию. Сейчас она лежала на боку, темные волосы ниспадали ей на лоб, одна рука была вы-тянута и свешивалась с кровати.

«Способен ли я на это? — спросил себя Слэппи. — Способен ли я в самом деле совершить доброе дело?»

От этой отвратительной мысли его всего передернуло.

«Хорошо хоть, что мне надо совершить их всего три, — подумал он с горечью. — Когда они будут сделаны, заклятье будет снято. И тогда уж я придумаю, как отомстить этому придурку Джимми О'Джеймсу».

Он вздохнул. «Ну что ж… Пожалуй, можно н начинать».

Бесшумно двигаясь, он начал убирать комнату Джорджии. Он собрал журналы и сложил и х аккуратной стопкой на полке. Нашел в шкафу мешок для белья, предназначенного в стирку, и тщательно уложил в него всю грязную одежду с пола.

«Поверить не могу, что я все это делаю, — стонал он про себя. — Неужели это в самом деле я, Слэппи, корячусь тут и надрываюсь, убирая чью-то там комнату?!»

Он работал несколько часов. Привел в порядок коллекцию плюшевых медвежат Джорджии, ровно усадив их в шкафу. Собрал с пола все обертки от шоколадок, все жестянки от газированной воды, все пустые пакетики из-под чипсов и старательно сложил их в мусорное ведро. Подмел крошки, комки пыли и бумажные обрывки.

Потом тщательно закупорил баночки с гуашью и стер влажной губкой разлитую по письменному столу краску.

Когда он наконец закончил уборку и выпрямился, луна уже клонилась к закату и начинало всходить красное утреннее солнце.

Слэппи окинул последним взглядом комнату. Красотища! Даже в тусклых предрассветных сумерках все вокруг сверкало.

— Ну что ж, одно доброе дело позади, — сказал он себе, прикрывая деревянной ладонью рот, чтобы подавить зевоту усталости. — Осталось всего два.

Уборка была неприятной работой. Помогать кому бы то ни было вообще было отвратительно. Ему от этого становилось дурно.

«Но я недолго буду заниматься этим», — повторял он сам себе.

Не в силах удержаться от зевоты, с ноющими от усталости руками и ногами, Слэппи буквально рухнул на свое место — на полу, рядом с кроватью Джорджии.

Он прислонил голову к спинке кровати и закрыл глаза.

И провалился в глубокий сон.

Несколько часов спустя, когда яркий золотистый утренний свет потоком лился в комнату, Джорджия проснулась.

Она села на кровати, сонно моргая.

Обвела взглядом комнату.

И изо рта ее вырвался душераздирающий крик ужаса.

— Моя комната! — вопила Джорджия. — О не-е-ет! Моя комната!

У себя на полу Слэппи открыл глаза. «Что с ней такое?» — подумал он недоуменно.

Она выскочила из постели и, задев ногой, сбила его на бок, сама того не замечая.

— Моя комната! Не может быть! Кто это сделал?!

Ее вопль оглоушил деревянного человечка.

Он немножко приподнялся — только чтобы иметь возможность оглядеться — и не смог удержаться от безмолвного восклицания, когда его взгляд сфокусировался.

Какой беспорядок.

Какой чудовищный беспорядок.

Оконные занавески были изодраны, а по краям порезаны. Дверь платяного шкафа распахнута, и все содержимое из него вывернуто наружу и разбросано по всей комнате.

По ковру расплылось пурпурное пятно, словно темная лужица. Плюшевые медвежата были затолканы под кровать. Книжки и журналы, раскрытые и порванные, валялись по всему полу и возле ножек кровати.

А стены, стены…

Они были измазаны желтой и голубой гуашью.

— Гуашь! — взвизгнула Джорджия, словно прочитав мысли Слэппи. — Гуашь!

А затем из ее глотки вырвался хриплый крик:

— Стелла! Стелла, как ты могла?!

Пол вздрогнул, когда Джорджия, как пушечное ядро, вылетела из комнаты и пронеслась по коридору к спальне сестры:

— Стелла!.. Как ты могла, Стелла?!

Слэппи резко встряхнулся, словно пытаясь

согнать с себя дурной сон, и закрыл глаза. Потом медленно открыл их.