Елена Гайворонская - Тринадцатый пророк

Раздались шаги, и я увидел Магду. Она склонилась надо мной, тревожно блестя своими чуть раскосыми кошачьими глазами, улыбнулась и, приподняв за плечи, прислонила к моим губам стакан с водой. Мне сразу стало легко и радостно. Вода и Магда. Что ещё нужно? Мой кошмар закончился. Должно быть, я в одной из лавок. Меня внесли после взрыва, и всё это время и был без сознания и видел сон. Очень дурной сон. Интересно, наш автобус ушёл? Плевать на автобус. После всего пережитого они обязаны зафрахтовать нам личный катер, чёрт возьми. Я пил, терзая жадным ртом глиняные края. Живительная прохлада просачивалась из уголков моих губ, стекая по подбородку, капала на занемевшую грудь.

– Магда, детка, я чертовски рад тебя видеть. Мне приснился ужасный сон!

Магда молча, что было совершенно не в её стиле, улыбнулась, отбросила за спину длинную каштановую прядь.

– Ты что, – спросил я, – язык проглотила? Между прочим, тебе здорово идёт этот парик. Очень сексуально. Слушай, почему бы тебе ни отрастить настоящие волосы?

Я легонько дёрнул её за тёмную прядь. Магда отшатнулась. На её лице отразилось недоумённое недовольство. Она что-то быстро проговорила на непонятном языке и погрозила указательным пальцем как классная дама зарвавшемуся школьнику. «Эй, подруга, тебя тоже контузило?» – Готово было сорваться с языка, но слова застряли в гортани, а я, осекшись, смотрел и смотрел, как женщина поднимается, не пружинисто и порывисто, а плавно, текуче, скользит по комнате, держа меня в плену настороженного внимания угольно-чёрных с короткими всполохами жёлтого огня глаз. Ещё несколько секунд понадобилось, чтобы разрозненные кусочки мозаики слились в осмысленное целое: длинная каштановая прядь, небрежно отброшенная за покатые плечи, светлая туника, поверх вишнёвая шаль, доходящая до узких золотистых щиколоток, перехваченных плетёными ремешками простеньких сандалет… Эта женщина не моя Магда. Но если бы состоялся конкурс двойников, первое место ей было бы обеспечено… Невероятно…

– Кто ты? Как тебя зовут?

Она наморщила лоб, пристально следя за артикуляцией моих губ. Меж густых чёрных бровей обозначилась напряжённая вилочка. Она пыталась понять. Старалась. Я тоже напрягся изо всех сил, призывая на помощь свои недюжинные школьные познания в английском:

– What s your name? I m Ilya. – Ткнул себя большим пальцем в грудь.

– Илья. Я – Илья.

Теперь она поняла.

– Илия… – повторила с певучим акцентом, улыбнулась, на миг прислонив к груди раскрытую ладонь: – Магдалин.

Голос у неё был низкий, чарующий, без визгливых бабьих ноток. Большая редкость. Но сейчас мелодия этого чудного голоса не вызвала во мне ничего, кроме растерянности и недоумения. Магдалин покачала головой, беспомощно улыбнувшись, словно извинялась за чудовищную нелепость происходящего и за собственное бессилие изменить что-либо.

Что-то мягко выговорив своим волшебным голосом, она жестом пригласила за непонятное сооружение, напоминавшее крышку стола с коротко спиленными ногами, вокруг которого были расстелены коврики и разложено несколько подушек.

– Неплохо придумано. – Заметил я. – Если переберёшь, невысоко падать. Надо будет дома такое устроить, когда вернусь…Потом проводишь до автобусной остановки?

Женщина легко опустилась на коврик возле необычного стола. Плеснула из высокого кувшина в глиняный стакан, протянула мне. По комнате распространился терпкий пряный аромат молодого виноградного вина. Антрацитовые, с искринкой глаза внимательно следили за движениями моих губ и рук. Так смотрят глухонемые, стараясь угадать, о чём ведётся речь. Бред… Я снова подумал о доме, работе, о Магде: Что если это всё же она, но я в расстройстве рассудка вижу не то, что есть на самом деле? Может, взять и завопить во всё горло: «Магда!» – и она отзовётся, пробившись ко мне сквозь мрак помутнённого разума? А что если эта женщина и есть моя Магда, только образ её несколько трансформирован воспалившимся рассудком?

– Магда… – прошептал я. И повторил громче: – Магда! Магда!

– Маг-да? – Растерянно повторила она по слогам.

Но она не была моей Магдой, даже если бы отозвалась на имя. Равно как и она могла называть меня как угодно, но это не значило ничего, кроме очередного правила непонятной игры, в которую меня втянули каким-то непостижимым образом.

– Ладно, – проговорил я с кислым смешком, – Твоё здоровье, Магдалин, кто бы ты ни была.

От волнения или усталости я захмелел удивительно быстро, словно махом осушил стакан хорошей водки. Жестами спросил, нет ли сигареты, но ответом снова была растерянная улыбка и лёгкие покачивания головы. Облом. Чтобы отвлечься от назойливой мысли о куреве, я ещё выпил, налёг на еду, и только тогда почувствовал, насколько проголодался. Тёплый мягкий сдобренный горьковатыми пряностями хлеб таял во рту. Ещё было мясо с кучей зелени и приправ. Женщина, похожая на Магду, полусидела-полулежала напротив меня, облокотившись на вишнёвую подушку с вышитым цветком. Один лепесток сделали отогнутым, словно его трепал ветер.