Кирилл Алексеев - Пожиратель мух

Длилось это несколько секунд, не больше. А затем, существо вспыхнуло, как гигантский факел, и восемь огненно-красных комет одновременно с надрывным воем вырвались из пламени, оставляя за собой обещанный золотистый шлейф. Столб яростного белого огня взметнулся на десяток метров вверх, обдав невыносимым жаром Виктора, и залив ослепительным светом все вокруг…

– Мне кажется, или на самом деле светает? – спросила Катя.

– Не знаю. Кажется, светает, – Виктор вытащил из пачки сигарету, размял ее и сунул в рот.

Они сидели в «девятке» – Виктор за рулем, Катя рядом, забравшись с ногами на сиденье и обхватив колени руками. Между ног у Виктора была зажата бутылка «Джонни Уокера», из которой он время от времени прихлебывал, не чувствуя ни вкуса, ни крепости виски.

Дождь перестал, ветер разогнал облака, и в небе висела полная бледная луна. Небо на западе было уже не таким антрацитово-черным. Ночь неохотно отступала.

– Что теперь? – Катя повернулась к Виктору. – Ведь все закончилось, да? Закончилось? Скажи мне, что все позади.

Виктор глубоко затянулся и с шумом выпустил дым:

– Боюсь, что нет. Нужно еще кое-что сделать.

– Что?

– Ты сама знаешь, Катюш.

– Это обязательно? Ведь мы можем просто уйти отсюда. Подумай. Стоит ли…

– Стоит. Если это не сделать сейчас, вскоре все может повториться. И тогда неизвестно, удастся ли так легко загнать его обратно в могилу. А может быть и еще хуже – сюда придет кое-кто другой.

– Но почему мы должны этим заниматься? Что, если обратиться в МЧС, или ту же милицию?

– Да? И что ты скажешь? Что старуха, умершая бог знает сколько лет назад, продолжает терроризировать деревню, выпихивая из могилы своего внучка-людоеда, тоже давно покойника? Так и представляю себе мчс-ников с осиновыми кольями в руках, раскапывающими могилы. Сама ведь понимаешь, что никто тебе не поверит. В такое невозможно поверить, пока не увидишь собственными глазами. К сожалению, таких людей осталось только двое. Ты и я. Вот и ответ на твой вопрос, почему этим должны заниматься мы.

– Да, ты прав, – тусклым голосом сказала Катя и отвернулась к окну. – Но ведь можно просто уйти. Мы не обязаны это делать, Витя. Не о-бя-за-ны.

– Во-первых, не «мы», а я. Во-вторых… Да, не обязаны. Но есть много чего, что мы не обязаны делать. Однако, делать это приходится хотя бы для того, чтобы потом спокойно спать по ночам. Честно говоря, мне вовсе не улыбается идти туда. Я не герой, и никогда не хотел им быть. Но я знаю, что если сейчас сбегу, то все это дерьмо будет сниться мне каждую ночь. И каждую ночь мне придется объясняться с погибшими ребятами… Прозвучит не очень красиво, но я должен сделать это ради самого себя, а не ради других. Такой вот интересный эгоизм.

Он выбросил окурок и сделал глоток из бутылки.

– Все нужно доводить до конца, вот в чем штука, – после паузы сказал Виктор. – Каждое чертово дело нужно доводить до конца. Если хочешь хотя бы иногда без отвращения смотреться в зеркало.

– Мне тебя не отговорить?

– Нет.

Катя молча кивнула. Некоторое время они сидели, думая каждый о своем. Наконец, Виктор вздохнул и вылез из машины. Нужно было поскорее покончить со всем этим. Пока решимость не покинула его.

Он открыл багажник и, покопавшись немного, вытащил складную лопатку, которую всегда брал с собой, если приходилось ехать за город. Когда он покупал ее, ему и в голову не могло прийти, для чего она в конечном счете ему понадобится. То же можно было сказать и про фейерверки. Он вдруг подумал, что если кто-нибудь когда-нибудь в его присутствии вздумает устроить салют, то нарвется на крупные неприятности. Бенгальские огни, хлопушки, римские свечи – он больше не прикоснется к ним. Просто не сможет себя заставить. Теперь эти яркие разноцветные огоньки будут ассоциироваться не с весельем и праздниками вроде Нового года. И вряд ли это изменится до конца его дней.

Виктор заглянул в машину:

– Катя, скажи, пожалуйста, твои гастрономические пристрастия не изменились за последние дни?

– Что?

– Твои гастрономические пристрастия не изменились?

– Я тебя не понимаю.

– Да тут нечего понимать, Катюш. Просто ответь на мой вопрос.

– Опять какие-то тайны? Мне снова нельзя ничего узнать, потому что кто-то может прочитать мои мысли?

– Точно.

– Господи, как же мне все это надоело…

– Осталось потерпеть совсем немного. Итак, ты ответишь?

– Нет. Мои гастрономические пристрастия не изменились. Разве что узнала пару новых интересных рецептов.