Елена Прокофьева - Принц Крови

— Знаешь, мне сегодня приснился Мазарини, — задумчиво сказал Филипп.

— Поздравляю. Вы по этому поводу уже час валяетесь в ванной? Решили провести здесь всю ночь?

— А ты все же решил ехать со мной? — изобразил удивление Филипп.

— Увы, мой принц, похоже, что придется. — Лоррен зловеще улыбнулся, — Но, к счастью, не на вашу идиотскую выставку.

— Идиотскую? — возмутился Филипп, — Можно подумать, ты разбираешься в искусстве!

— Не разбираюсь и не собираюсь начинать. Это скучно.

— Не понимаю, как ты мог уродиться таким мужланом? — скорбно вопросил Филипп, — Ты потомок столь знатного рода… Впрочем, — добавил он презрительно, — Это кровь Гизов дает о себе знать, они всегда были грубы и примитивны. Единственное искусство, в котором они преуспели, — это искусство войны… То есть, вовсе не искусство.

— Как скажете.

Лоррен взял с полки банный халат и протянул его Филиппу.

— Вылезайте. Вас ждут.

— Кто? — удивился Филипп. Никаких серьезных дел на сегодня у него не намечалось.

— Уже часа полтора в «Ле Руа» вас дожидается Эмиль Патрю. Он все-таки привел своего птенца.

Филипп обреченно застонал и протянул Лоррену руку, чтобы тот помог ему выбраться из ванной.

— Очень вовремя! Он не соизволил объяснить, почему не смог сделать все сам?

— Не соизволил, но, думаю, и так все понятно: он не хочет убивать свое сокровище. Будет ныть о его молодости и раскаянии, и просить вас о милосердии.

— Он спятил?

— Я не рассказал вам еще одну новость… Черт возьми, я уже чувствую себя утренней газетой! Это вам полагается узнавать все раньше всех, но вы полночи валяетесь в ванной!

— Что за новость? — спросил Филипп, заворачиваясь в халат.

— Приехала Диана.

Филипп застыл с не завязанным поясом в руках.

— По просьбе Эмиля?!

Лоррен только пожал плечами.

— Не знаю. Но сейчас она в «Ле Руа» вместе с ним, выслушивает рыдания и мольбы и утирает слезы, — и его, и свои, и этого мелкого говнюка… Впрочем, думаю, мелкий говнюк даже не притворяется испуганным. С таким-то мастером как Эмиль он уверен в том, что все сойдет ему с рук.

— Два идиота, — все больше мрачнея, Филипп вышел из ванной и далее из спальни, не потрудившись одеться или хотя бы запахнуть халат, — По их милости я попаду на выставку к рассвету, когда все уже разойдутся, и мой маленький Ален расстроится! Я прикончу не только Эмилева птенца, но и самого Эмиля! — прокричал он уже из гостиной.

— Здравая мысль, — отвечал идущий за ним следом Лоррен, — Можете прикончить и Диану. Только собирайтесь быстрее!

— Ты тоже рехнулся с Эмилем за компанию? — возмутился Филипп, — Как вообще можно произносить такое вслух?

В гостиной царил полумрак. Тускло горела какая-то замысловатая лампа на журнальном столике, и кроме этого свет проникал только с улицы. С наступлением темноты прочные жалюзи, закрывавшие окна все светлое время суток, поднимались, превращая наглухо запечатанный склеп в уютную квартиру. Апартаменты принца города не должны были выглядеть как противоядерный бункер. К тому же, у людей в замкнутом пространстве почему-то часто начиналась депрессия. Даже если это замкнутое пространство было роскошно обставлено. От этого их кровь приобретала такой-то пыльный привкус.

В гостиной Филиппа уже дожидался завтрак, тщательно подобранный и сервированный Жаком. Тот прекрасно знал предпочтения своего господина и, не пытаясь предугадать, чего именно ему захочется именно этой ночью, предоставлял выбор. Чаще всего он состоял из трех или четырех блюд, в зависимости от того, насколько удачно прошла охота поставщиков принца.

Сегодня на диване перед работающим без звука телевизором, на экране которого плясали какие-то негры, лежали, переплетясь в объятиях, двое юнцов и самозабвенно целовались. Еще один, совершенно обнаженный, полусидел в кресле в состоянии прострации, бледный до синевы, что было заметно даже в сумеречном свете этой дурацкой дизайнерской лампы. Впрочем, вампиру хватило бы и света от уличных фонарей, чтобы разглядеть все подробности, и Филипп сразу заметил свежие ранки на бедре юноши, как раз в том месте, где близко к коже проходила артерия.

Принц подошел к нему, приподнял голову и заглянул в глаза, они были совершенно мутными и отсутствующими, словно мальчик витал где-то в заоблачных краях. И там ему явно было хорошо, потому что на губах его блуждала идиотическая улыбка. Все равно как под кайфом. Но, конечно, он не наркоман, Жак всегда хорошо следил за качеством доставляемых продуктов. Просто заворожен. И на грани глубокого обморока.