Б. Липов - Приземленный Ад, или Вам привет от Сатаны

Владимир Иванович поблагодарил Ирочку за участие, проводил ее, и подозрительно поглядев на пустующую люстру, махнул рукой на дела и засобирался на встречу со знаменитостью.

…Минуло восемь месяцев с того дня, как Ахенэев покинул больницу. И, что самое интересное: после прохождения курса лечения, фантаст словно переродился заново. Из больницы вышел помолодевший, полный жизненных сил мужчина. Аспиранты и кандидаты наук липли к нему, как мухи на мед, домогаясь внимания бывшего пациента. Владимир Иванович сбился со счета, на скольких симпозиумах, коллоквиумах и семинарах его демонстрировали в качестве уникума. В конце-концов, терпение лопнуло и в один прекрасный момент Ахенэев в довольно категоричной форме заявил: «Хватит делать из меня экспонат!» Обиженные «ученые мужи» заныли: «Себялюбец, не даешь закончить докторские диссертации», но фантаст был непоколебим и доктора отстали.

И все было бы хорошо, но одна навязчивая идея, мысль, гвоздем засела в голове и постоянно не давала покоя.

Как назвать то состояние, что он пережил? Галлюцинации, бред, а может — явь?

Ахенэев перебирал в уме все с ним произошедшее: редкая удача врачей по омолаживанию организма, мягкие густые волосы вместо лысины, красивые, без изъяна зубы, книга, изданная в рекордно короткий срок, заказ на сценарий крупнейшей киностудией страны, договор на публикацию за границей!..

Нет: все, буквально все лишь подтверждало — кто-то невидимый, но всесильный, могущественный, стоит за его спиной, поддерживает и помогает.

Сбивало с толку другое — жизнь, бурлящая как из прорвавшейся плотины вода, раскрепощенность прессы — это заставляло сомневаться в чудесах и диктовало верить в действительность!

Владимир Иванович не находил себе места, измучился и по вечерам, отключив телефон и телевизор, вновь и вновь возвращался к рукописи. Именно той рукописи повести, которую написал, если не по приказу Сатаны, то по памяти, основываясь на своих бредовых ощущениях. И снова Ахенэев сталкивался со ставшими хорошими друзьями Яковом, Эдиком…

Особенно возбуждали «встречи» с Эльвирочкой. Перед тем, как отдать рукопись, почти беспрекословно принятую редакцией, он раз двадцать переписал сцены встреч с этой волшебной девушкой.

И теперь, когда повесть опубликована в одном из центральных журналов, издана книга — мысль о том, чем же являлись описанные события для него: реальностью или наоборот — продуктом больного воображения — терзала, сводила с ума.

Поделиться своими сомнениями, открыться кому-нибудь, исповедоваться перед кем-либо, он попросту не решался. Не из-за боязни, что засмеют — нет! Ведь описываемые им персонажи имеют реальное обличие, четко очерченное: кто плох, кто хорош, а кто — ни рыба, ни мясо… Сомнение другого рода мучили фантаста. Иногда хотелось волком выть от излишней чувствительности, пусть даже и иллюзорной, но потрясшей душу любви к Эльвирочке.

При выписке из института Ахенэева категорично предупредили: спиртное в рот не брать, и это странным образом ассоциировалось с последним напутствием Сатаны…

Разговор с лечащим врачом Ирочкой поставил крест на сомнениях писателя, тем более — в деньгах нужды не было, гонорары сыпались, как из рога изобилия…

— Так вы от Ирины? — Хозяин квартиры сделал солидную мину и чуть ли не по слогам произнес. — В данное время магистр занимается вариационным психоанализом.

— Извините, может, я не ко времени? — Деликатно отступил на шаг Владимир Иванович.

— Нет-нет, — запротестовал Будицкий и, шлепая тапочками по давно не мытому полу, пригласил. — Проходите, не стесняйтесь. А на беспорядок не обращайте внимания — творческие изыскания не оставляют времени на бытовые хлопоты.

В комнате, куда вошел Ахенэев, воистину некуда было ноге ступить. Пузырьки, флаконы, бутылки и банки всех размеров устилали пол, оставив свободное пространство лишь у стола и прохода. Тяжелый аптечно-галантерейный воздух хлынул в легкие фантаста и он потрясенно остановился.

— Не обращайте внимания, — успокоил гостя разведчик в отставке, — профессор готовит новый препарат под названием «Мажор». Для дальнейшего опробывания, с целью выявления его действия на левое полушарие мозга.

За обеденным столом, весь напружиненный, сидел изысканно одетый мужчина и, то и дело поглядывая на часы, сосредоточенно следил за поведением неопределенного цвета жидкости в литровой, из-под маринада банке.