Стивен Кинг - Лангольеры

Теперь кивнул Ник. Тяжело, словно голова не хотела держаться у него на плечах.

— Может, и стоит.

— Послушай, Ник, я позвал тебя в кабину, потому что мы приближаемся к тому месту, где должна находиться временная дыра Боба, если, конечно, она существует. Будем искать ее вместе. Ты берешь на себя правую сторону, я — левую. Если увидишь что-то похожее на дыру во времени — свистни.

Глаза Ника широко раскрылись.

— Мы ищем какую-то определенную дыру во времени или нам подойдет любая?

— Очень забавно. — Брайан, однако, не мог не улыбнуться. — Я понятия не имею, как она должна выглядеть, не знаю даже, сможем ли мы ее увидеть. Если не сможем, если она уйдет куда-то в сторону, если ее высота изменилась, беды не миновать. Возможно, легче найти иголку в стоге сена, чем эту чертову дыру.

— А как насчет радара?

Брайан указал на цветной экран монитора.

— Ничего, можешь убедиться сам. И неудивительно. Пилоты не увидели временную дыру на радаре, поэтому и влетели в нее.

— А если бы увидели? — мрачно спросил Ник.

— Интересный вопрос. Возможно, они увидели ее слишком поздно и не смогли отвернуть. Реактивные самолеты летают быстро, а пилоты не все время оглядывают небо в поисках неопознанных летающих объектов. Необходимости в этом нет, для этого существуют наземные службы. Основная работа пилота заканчивается через тридцать — тридцать пять минут после взлета. Птичка в воздухе, район интенсивного воздушного движения позади, датчик, предупреждающий об опасном сближении с другими самолетами пикает каждые девяносто секунд, компьютер инерциальной навигационной системы запрограммирован и указывает автопилоту, что надо делать. С точки зрения пилотов, как первого, так и второго, самое время выпить кофе. Они могли сидеть, глядя друг на друга, обсуждая последний увиденный ими фильм или футбольный матч. Если бы к ним зашел кто-то из стюардесс, появилась бы еще одна пара глаз, которая могла бы заметить Событие. Но мы знаем, что в кабине пилотов больше никого не было. Пилоты пили кофе и ели плюшки, стюардессы готовили для пассажиров выпивку.

— Очень уж подробный сценарий. Ты хочешь убедить меня или себя?

— В данный момент я готов убедить в этом кого угодно.

Ник улыбнулся, подошел к окну правого борта. Невольно посмотрел вниз, на землю, и улыбка застыла, а потом сползла с его лица. Колени подогнулись, он оперся о стену, чтобы удержаться на ногах. Лицо его стало серым.

— Святый Боже! — вырвалось у него.

— Зрелище не для слабонервных, не так ли?

— Всю жизнь, когда люди говорили о дыре, я представлял себе, что речь идет об Австралии. Оказывается, ошибался. Вот она, эта дыра, под нами.

Брайан сверился с компьютером и штурманскими картами. Он загодя нанес на карту красный кружок: они как раз подлетали к нему.

— Можешь ты сделать то, о чем я тебя попросил? Если нет, так и скажи. Гордость — это та роскошь, которую мы не…

— Разумеется, могу, — пробормотал Ник и, оторвав взгляд он гигантского черного провала под брюхом самолета, уставился в небо. — Я бы только хотел знать, что надо искать.

— Думаю, ты сразу узнаешь временную дыру, когда увидишь ее, — ответил Брайан и после паузы добавил: — Если увидишь.

Боб Дженкинс сидел, крепко обхватив себя руками, словно замерз. Он действительно чувствовал холод, но не телом. Озноб гулял в его голове.

Что-то не так.

Он никак не мог понять что и не находил себе покоя. Что-то упущено… потеряно… забыто. То ли они совершили ошибку, то ли вот-вот совершат. Это ощущение не покидало его: в какие-то мгновения почти оформлялось в мысль, а потом вновь куда-то юркало, словно мышь в норку.

Что-то не так.

Упущено. Потеряно.

Забыто.

Перед ним Алберт и Бетани самозабвенно целовались и обнимались. За спиной Руди Уэрвик сидел, закрыв глаза, Губы его безмолвно шевелились, пальцы перебирали четки. На другой стороне прохода Лорел Стивенсон, устроившись рядом с Дайной, поглаживала ее ручку.

Не так.

Боб приподнял шторку, глянул вниз, резко опустил ее. Такое зрелище не способствовало рациональному мышлению, наоборот, лишало способности соображать. Под самолетом плескался океан безумия.

«Я должен их предостеречь, — думал Дженкинс. — Должен. Мы реализуем мою версию, но если я где-то ошибся и этот процесс сопряжен с опасностью, я должен их предостеречь».

Предостеречь от чего?

Вновь мысль будто достигла поверхности, а потом ушла на глубину, став тенью среди теней, но тенью с поблескивающими тревогой глазами.