Саймон Кларк - Ночь триффидов

Утверждение о том, что жизнь полна сюрпризов, — вне всякого сомнения, затасканный трюизм. Тем не менее я был вынужден сказать себе, что события, видимо, принимают новый и совершенно неожиданный оборот.

На палубе парохода меня ожидало множество людей — видимо, члены приветственной комиссии. Но вместо того чтобы издавать радостные крики, встречающие угрюмо молчали.

Все еще отдуваясь после утомительного подъема по веревочному трапу, я наконец смог снять шлем. Из-под кустистых, серебрившихся сединой бровей на меня мрачно смотрел мужчина лет шестидесяти или около того. Он был очень высок, а его плечам мог позавидовать Геркулес. По его позе — ноги широко расставлены, руки за спиной — я понял: это капитан.

Примерно полминуты он молчал, а когда наконец заговорил, его голос оказался настолько низким и могучим, что шлем у меня в руках завибрировал.

— Приветствую вас на борту, сэр, — произнес он, сверля меня взглядом. — Некоторые из этих людей — те, которые начитались всякой ерунды, оставшейся нам из Старого мира, — приняли вас за астронавта. Я, сэр, к их числу не принадлежу. И у меня для вас есть еще одна хорошая новость. Вот этот парень, его зовут Боссум, — он мотнул головой, указав густой бородой морского волка на человека с ружьем, — хотел всадить вам пулю в живот. Из предосторожности, как вы понимаете.

— В таком случае не могу не радоваться тому, что вы сумели его переубедить.

— Вы заблуждаетесь, сэр. Я его ни в чем не убеждал. Просто я предпочитал, чтобы он прострелил вам ногу. Но у меня на борту есть пассажиры, которые из кожи вон лезли, чтобы убедить меня изменить курс.

— Пассажиры? — изумился я.

Неожиданное спасение с плавающего острова и встреча с бандой крутых парней на борту привели меня в состояние легкого замешательства. Положение осложнялось тем, что капитан говорил с незнакомым акцентом, и понимал я его почти с таким же трудом, с каким пару минут назад карабкался по трапу.

— Моя фамилия, сэр, — Шарпстоун, — продолжал он, — и я капитан корабля «Малый Бигль». Насколько я понимаю, вы оказались на этой плавучей свалке не по собственной воле. Я не ошибся?

«Ну давай, Дэвид, — сказал я себе, — соображай быстрее. Ведь он спрашивает, что с тобой случилось». Почувствовав, что голова немного прояснилась, я ответил:

— Нет, сэр, не по собственной воле. Несколько дней назад мне пришлось совершить здесь вынужденную посадку.

— Вынужденную посадку? Из этого, видимо, следует, что вы летчик?

— Так точно, сэр, — ответил я и едва не добавил: «И притом очень неудачливый. За два дня угробил две машины».

— А пассажиры у вас были? — продолжал допрос капитан Шарпстоун.

— Хм-м… Был один, но… — Я рассказал, как попал на остров и как погиб Хинкман.

— Вам, приятель, похоже, дьявольски не повезло, — произнес капитан, несколько смягчившись. — Дьявольски… — Повернувшись к парню с ружьем, он стал отдавать приказы, сути которых я из-за необычного акцента так и не уловил. Мне удалось разобрать только несколько слов. Затем, снова обратив внимание на меня, капитан сказал: — Похоже, мы сможем создать вам здесь человеческие условия. Как вы отнесетесь к горячему душу и добротной еде?

— Я бы горячо приветствовал и то, и другое, сэр.

— Но вначале кое-какие формальности для вахтенного журнала. Ваше имя, сэр, и откуда вы свалились?

— Меня зовут Дэвид Мэйсен. А свалился я, как вы изволили выразиться, с острова Уайт.

— Как пишется «Мэйсен», сэр? — спросил он. Я продиктовал фамилию по буквам.

— Благодарю вас, мистер Мэйсен. Добро пожаловать на борт моего судна, — мрачно произнес он и пожал мне руку. Его захват, как я и ожидал, оказался стальным. — А теперь, если позволите, я вернусь к своим обязанностям. Но мои пассажиры не оставят вас без внимания. Держу пари, они засыплют вас вопросами.

Он повернулся, чтобы уйти, и я почувствовал, как от работы машины затряслась под ногами палуба. Из единственной синей трубы парохода повалил дым, бордовое небо украсил белый плюмаж. Мы отходили от острова.

— Подождите, — неожиданно для себя сказал я. — Подождите. Отплывать нельзя.

— Неужели, мистер Мэйсен? — обратил на меня суровый взгляд Шарпстоун. — А я почему-то считал, что здесь командует капитан.

— Прошу прощения, — поспешно пояснил я. — Я сказал это только потому, что на берегу остался еще один человек.

— Но вы же говорили, что у вас был только один пассажир и он погиб.