Саймон Кларк - Ночь триффидов

Первая часть полета — если позволят Бог и погода — никакой сложности не представляла. Однако совсем иначе обстояло дело с посадкой вблизи острова Манхэттен. При помощи пары электриков я смонтировал приспособление, которое Сэм Дидс шутливо назвал «Индикатор высоты Дэвида Мэйсена». Испытательные полеты над рекой показали, что индикатор работает. И это хорошо, ведь через пару часов ему предстояло пройти настоящий экзамен.

Гэбриэл, похоже, несколько освоился с ролью второго пилота. Расстегнув ремень безопасности, он объявил, что хочет пройти по машине и посмотреть, как обстоят дела у наших пассажиров. На борту находились два десятка морских пехотинцев, команда из восьми саперов — знатоков взрывного дела (в переднем грузовом отсеке хранилось огромное количество пластита), пара радиоинженеров и одна дама — специалист телевизионного дела. Причины ее появления на борту оставались для меня тайной. Я только надеялся, что Сэм Дидс не поддался слабости и не прихватил дамочку в полет лишь для того, чтобы она могла полюбоваться Нью-Йорком.

Самолеты были сконструированы, исходя из удобства пассажиров, и для транспортировки войск не предназначались. Наши ребята имели возможность воспользоваться розетками для электробритв, горячей и холодной водой и роскошными туалетами, которые наши американские собратья почему-то величают ванными комнатами. Кроме того, здесь был буфет с подогревом тарелок, тостером и специальным боксом для хранения термосов с горячей пищей. Пассажиры могли насладиться превосходной едой, если у них во время полета вдруг проснется аппетит. Вчера вечером я видел, как они писали родным письма, которые следовало отправить в том случае, если авторы погибнут.

Вернулся Гэбриэл и сообщил, что все пассажиры в отличной форме. Многие спали, хотя я слабо представляю, как человек может спать в такое время.

Небо за плексигласом кабины начало быстро темнеть, и скоро наступила ночь. Субстанция, затемнявшая солнце, чем бы она ни была, таким же образом воздействовала на луну и на звезды. Луна совершенно определенно была не такой яркой, как следовало, — она висела оранжевым полукружием над левым крылом.

Я посмотрел на Гэбриэла. Он стал более активно интересоваться тем, как проходит полет. Я видел, как его взгляд перебегает с указателя горизонта на измеритель скорости, а с измерителя скорости — на альтиметр.

— Не хочешь ли чуть-чуть порулить, Гэйб? — спросил я, кивая на штурвал второго пилота. — Это очень просто. Полет идет по прямой.

— Пока я оставляю это право за тобой, — улыбнулся он. — По правде говоря, мысль о взрывчатке, которую мы тащим с собой, заставляет меня все время дергаться.

— Мысли о ней посещают и меня. Кроме того, я думаю и о тех пятнадцати тоннах топлива, которые залили в баки перед вылетом… Остается только надеяться, что ребяткам в хвосте не придет в голову успокоить нервы сигаретой.

— Надеюсь, что нет, — ответил с улыбкой Гэбриэл, и эта улыбка показалась мне более чем натянутой.

Я решил поделиться с ним мыслями, которые давно меня одолевали.

— Я слышал, Сэм Дидс летит в первой машине, — начал я. — Но мне казалось, что ему как главному лицу в лагере следовало бы остаться на месте.

— Начальство жестко требует, чтобы экспедиция оказалась на сто процентов успешной. Не хочу принизить боевое искусство ребят в пассажирском салоне, но Сэм — человек, который знает, как сложить все силы воедино и как ими управлять.

— Знаешь, Гэйб, мне кажется…

— Что? — Он не дал мне закончить фразы.

— Мне кажется, что в этой операции есть кое-какие детали, которые от меня ускользнули.

— Ну, во-первых, экспедиция будет крайне опасной…

— Основная наша задача, насколько я понимаю, состоит в том, чтобы вырвать Кристину из лап Торренса.

— Да. Это — самое главное.

— Неужели «лесовики» хотят создать свою расу сверхлюдей? Или я ошибаюсь? Ведь если вы, ребята, обретете иммунитет против яда триффидов, то сможете взять верх над всеми остальными.

— Верно. Но мы не станем прибегать к столь радикальным мерам, как Торренс. Мы не станем изымать яйцеклетки Кристины, чтобы трансплантировать их нашему женскому населению.

— Неужели?

— Мне кажется, я уловил в твоем голосе нотки недоверия, Дэвид. Или я ошибаюсь?

— Не исключено, что после столь продолжительного общения с вами у меня тоже начал вырабатываться синдром подозрительности, — уклончиво ответил я.

— Наше сообщество, Дэвид, гордится своим гуманизмом. Именно поэтому мы и порвали с хунтой Торренса.