Алан Нурс - Звездный хирург

— Да. Не скрою, шла борьба, но Земля-Больница в конце концов удовлетворила Конфедерацию. Под занавес этого конклава нас примут в полноправные члены, дадут постоянное место и право голоса в галактическом совете. Время нашей стажировки окончится. Но довольно об этом. А как ты? Какие у тебя планы? Что ты собираешься делать теперь, когда у тебя на воротничке — эта звезда?

И они поговорили о будущем. Тигра Мартина, по его просьбе, включили в исследовательский отряд, возвращающийся на седьмую планету 31-й Брюкера; тем временем Джека приняли на временную преподавательскую работу в диагностическом центре Больницы Филадельфии. Дала занимала дюжина разных вещей, но сейчас он хотел только путешествовать от одного медицинского центра Земли-Больницы до другого, наблюдая и изучая, чтобы решить, как ему лучше использовать свои возможности и положение врача Земли-Больницы.

— Это будет, конечно, в хирургии, — сказал он. — Только вот не знаю, где именно. Но, чтобы определиться, времени у меня достаточно.

— Тогда ступай, — сказал доктор Арнквист. — С моими поздравлениями и благословением. Ты многому нас научил, и, возможно, в то же время сам чему-то научился.

На мгновение Дал заколебался. Потом кивнул.

— Я кое-чему научился, — сказал он, — но есть еще одно, что я хотел бы сделать, прежде чем уйду.

Он снял с плеча своего маленького розового друга и усадил его на локте. Пушистик глянул на него снизу вверх, радостно помаргивая.

— Однажды вы попросили оставить Пушистика с вами, и я отказался. Тогда я не мог себе представить, как обойдусь без него; даже мысль об этом страшила. Но теперь я, кажется, передумал.

Он протянул руку и осторожно положил Пушистика на ладонь Черному доктору.

— Я хочу, чтобы вы держали его у себя, — сказал он. — Думаю, он мне больше не нужен. Я стану по нему скучать, но, по-моему, будет лучше, если я останусь без него. Будьте к нему добры и позвольте мне иногда его навещать.

Черный доктор посмотрел на Дала, а потом поднял Пушистика к себе на плечо. Какое-то время маленькое существо поеживалось, словно от страха. Потом оно дважды доверчиво мигнуло Далу и уютно прильнуло к шее Черного доктора.

Не сказав ни слова, Дал развернулся и вышел из кабинета. Шагнув в коридор, он со страхом стал ждать, что его захлестнет волна пустоты и одиночества, которая всегда настигала его раньше, когда Пушистик оказывался где-то далеко.

Но сейчас он не чувствовал и намека на знакомое ощущение заброшенности. И потом, подумал он, откуда ему взяться? Он уже не гарвианин. Он — Однозвездный хирург с Земли-Больницы.

Он улыбнулся, выйдя из лифта в главный вестибюль, и пробрался сквозь толпу к дверям на улицу. Плотно затянул на шее алую накидку. Выпрямившись во весь рост, вышел из здания и широко зашагал по улице.

Итак, операция закончилась удачно — для пациента, для врача, для нашей Земли в целом. Хьюго Таннер остался жить, Дал Тимгар получил вожделенную звездочку на воротник, а Землю, наконец-то, приняли из членов-корреспондентов Галактической Конфедерации в полноправные члены…

И с последним, по-моему, поторопились.

Существует огромный пласт литературы, сюжеты и идеи которого подкупают читателя предельной ясностью. Есть положительный герой, есть заветная цель героя, которая маячит вдалеке. И есть цепочка препятствий, которые мешают герою достичь этой цели еще на третьей странице и тем самым досрочно завершить повествование. Реалистическая проза (как отечественная, так и американская) выстраивала преграды, само собой, из реальных кубикоз, но не слишком добросовестно цементировала эту постройку. Искушенному читателю было ясно, что если центральный персонаж поднатужится, то он сможет пробить стену и взять заслуженную награду. Это, как правило и случалось. Чумазый чистильщик ботинок становился миллионером. Забитый детдомовец со временем превращался в классного полярного летчика. В свою очередь, другой летчик, лишенный обеих ног, рано или поздно просто обязан был сесть за штурвал.

Американская фантастика произвела на свет сотни (если не тысячи) подобного рода сюжетов, где начальные условия и характер препятствий были донельзя экзотическими. Но и герой, по законам НФ жанра, кое-что имел в загашнике — а именно, какой-нибудь сказочный атрибут, своего рода палочку-выручалочку в критической ситуации. Чаще всего читатель уже знал «секретное оружие» героя и с интересом ждал, в какой момент персонаж его применит. По тем же законам жанра «золотая рыбка» исполняла только одно желание: всякое злоупотребление персонажем своею сказочной возможностью превращало бы повествование в род игры в поддавки, а это было бы элементарно неинтересно.