Фрэнсис Вилсон - Замок

В воспаленном мозгу билась лишь одна-единственная мысль: что, если он опоздает? Что, если уже опоздал? Мысль была настолько ужасна, что рыжий старался вовсе выкинуть ее из головы.

Замок

Среда, 23 апреля

04 ч 35 мин

Весь в поту, дрожа как осиновый лист, Ворманн проснулся одновременно со всеми обитателями замка. И разбудил его отнюдь не долгий и повторяющийся вой Грюнштадта, поскольку Ворманн находился слишком далеко, чтобы его услышать. Что-то другое заставило его в ужасе вскочить… ощущение какой-то непоправимой беды.

Оправившись от мгновенной растерянности, Ворманн быстро натянул бриджи и китель и помчался вниз. Солдаты уже выскочили наружу и стояли во дворе, собравшись небольшими группками. Все слушали кошмарный вой, который, казалось, шел отовсюду. Ворманн послал троих солдат посмотреть, что там, в подвале, происходит, и сам пошел следом. Не успел он ступить на первую ступеньку лестницы, ведущей в подвал, как снизу выскочили двое из посланных вперед солдат, дрожащие и бледные как смерть.

— Там, внизу, мертвец! — крикнул один из них.

— Кто? — спросил Ворманн, расталкивая солдат и начиная спускаться.

— Кажется, Лютц, но я не уверен. У мертвеца нет головы!

Наполовину засыпанное осколками камня, одетое в мундир тело лежало ничком посередине коридора. Без головы. Причем голова была не отрублена, не отрезана, а буквально оторвана — из лохмотьев кожи на шее торчали обрывки артерии и скрученный позвоночник. С первого взгляда можно было определить лишь, что это рядовой.

Второй солдат сидел рядом, тупо уставившись на пролом в стене. Вдруг он завыл громко, протяжно, так, что у Ворманна, разглядывавшего его, волосы встали дыбом.

— Что здесь произошло, рядовой? — спросил Ворманн, но ответа не получил и, схватив солдата за плечи, сильно встряхнул.

Однако глаза у того оставались пустыми и безучастными, как будто он даже не понимал, что перед ним командир. Казалось, он полностью ушел в себя и наглухо отгородился от внешнего мира.

По лестнице стали спускаться остальные солдаты. Взяв себя в руки, Ворманн склонился над обезглавленным трупом и пошарил у него в карманах. В бумажнике он обнаружил солдатскую книжку на имя рядового Ганса Лютца. Ворманн и прежде видел покойников, но то, что лежало сейчас перед ним, не шло ни в какое сравнение с обычными жертвами войны. Эта смерть вызвала у него приступ тошноты, чего никогда прежде за капитаном не наблюдалось. А в голове вертелось: вот что случается с теми, кто пытается выломать крест из стены…

Подошел Остер с лампой в руке, Ворманн зажег ее и, держа перед собой, шагнул в пролом. Свет играл на голых стенах. Изо рта шел пар. Здесь почему-то было холодно, гораздо холодней, чем можно было ожидать, и стоял затхлый запах. И чувствовалось что-то еще, нечто такое, отчего ему захотелось повернуть назад. Но на него смотрели его подчиненные.

Капитан проследовал за холодным потоком до его источника — широкой дыры в полу. Похоже, когда рухнула стена, в этом месте провалился пол. Внизу была кромешная тьма. Ворманн поднес к отверстию лампу и увидел ведущие в подземелье крутые ступеньки, усыпанные осколками камня. Один осколок казался странно круглым. Ворманн опустил лампу пониже, чтобы лучше видеть, и с трудом удержался от крика. Широко открытыми остекленевшими глазами на него смотрела голова рядового Ганса Лютца с оскаленным окровавленным ртом.

Бухарест, Румыния

Среда, 23 апреля

04 ч 55 мин

Магда не задавалась вопросом, зачем она все это делает, пока не услышала голос отца:

— Магда!

Она подняла голову и увидела свое отражение в зеркале на шкафу. Распущенные волосы пышным темным каскадом ниспадали на плечи и рассыпались по спине. Девушка не привыкла видеть себя с такой прической. Обычно она собирала волосы в тугой пучок на затылке и прятала под косынкой, никогда не распуская волосы днем.

На мгновение Магда растерялась: какое сегодня число?

И сколько сейчас времени? Глянула на часы: без пяти пять утра. Не может быть! Ведь она поднялась уже минут пятнадцать — двадцать назад! Должно быть, часы ночью остановились. Она схватила их и услышала тиканье. Странно…

Магда быстро подошла к окну и, выглянув наружу, увидела сквозь ночную дымку спокойный, спящий Бухарест.

Тогда Магда оглядела себя и обнаружила, что она все еще в синей фланелевой ночной рубашке до пола, завязанной на шее и запястьях. Ее маленькие груди бесстыдно стояли торчком под мягкой теплой тканью. Она быстро прикрыла их руками.