Мария Барышева - Говорящие с...

- Учтем, - нетерпеливо ответила Соня, расположившаяся за ближайшим столиком. - А теперь, Шталь, тебе действительно лучше уйти!

Эша, согласно кивнув, подошла, потрепала ее по напряженному плечу, после чего с размаху хватила бокалом о пол и сообщила удивленным глазам бармена:

- За рюмочку заплатит моя подруга.

- Стерва! - процедила Соня с едва уловимой ноткой добродушия, и Шталь, улыбнувшись, покинула кафе с таким уютным названием.

Кажется, когда она закрывала дверь, в кафе что-то очень громко разбилось.

Ну, это не ее дело.

* * *

- Вы не будете на меня кричать? - изумленно переспросила Эша, уже приготовившаяся отодвинуть сотовый от уха.

- Не буду, - мягко подтвердил Ейщаров. - Просто скажите мне, Эша, зачем? Внезапное обострение чувства справедливости?

Не стоит говорить то, что ты собираешься сказать.

Шталь свирепо дернула цепочку, на которой висел

помирившийся с ней?

хризолит - никаких сомнений, возникшее ощущение исходило именно от него. Не может быть, чтоб дело было в происках тети Тони! Она бы почувствовала... господи, что почувствовала?! Но по какой-то причине Эша просто знала, что тетя Тоня тут не при чем. Просто хризолит... елки-палки, считал себя обязанным оберегать ее, Эшу Шталь, от неразумных поступков! А, между прочим, их мнения о неразумности каких-либо поступков в корне расходятся!

- Твое счастье, что ты такой красивый... - пробормотала она.

- Что? - спросил Олег Георгиевич.

- Говорю, наверное да. Кроме того, я не придумала иного способа получить список всех ее жертв. Ну, народ в кафе от души постарался. Извините, что я подпортила все дело, потратила время...

- Где испорченные украшения?

- Те, которые мне удалось выкупить или... неважно, в камерах хранения, все тщательно и отдельно упакованные. Я отправила вам все данные. Прочие украшения все еще у их владельцев, и если они вам нужны, то...

- Отлично. Просто... - он помолчал, и в его молчании Эше почудилось что-то странное, - то, что вы устроили Ольге... больше так не делайте, хорошо?

- Если честно, это довольно сложно, - ответила Эша почти искренне. - Я так понимаю, премия моя... того?

- Будет вам премия, не переживайте. Всего доброго, - с усмешкой сказал Ейщаров и, нажав на кнопку, опустил руку, внимательно глядя на тетю Тоню, которая старательно писала, отказавшись от диктовки. Через несколько минут она протянула ему список, и Ейщаров быстро пробежал его глазами.

- Уверены, что никого не забыли?

- Я помню все свои камни, - с достоинством произнесла та. - Как скоро вы меня заберете?

- После обеда, - ответил Ейщаров и вышел в коридор. Поманил к себе Михаила, который, примостившись возле стола, пересмеивался с дежурной сестрой, и тот, сразу посерьезнев, быстро подошел, тут же, впрочем, вновь позволив себе ухмылку.

- Ну что, - деловито сказал он, - наша клиентка Лиманская сплошь в гипсе и бинтах. Аки мумия. И везти ее придется аки мумию. Состояние у нее относительно нормальное, никакой угрозы для жизни нет, но выглядит она!.. - светловолосый едва сдержался, чтоб не присвистнуть. - Неприятно, конечно, это сознавать, но знаешь, что я думаю?

- Знаю, - Ейщаров сложил список. - Что окажись ты на месте Шталь, сделал бы то же самое. Думаю, я бы тоже.

- Главное, чтоб она не делала этого слишком часто! - пробормотал Михаил. - Гришка был сплошь в синяках, у Симаковой, вон, дырка в ноге, Лиманская... ну я уже говорил. Как бы следующего нам не пришлось изымать из реанимации! Кстати, теперь она знает, что возможно... - он сердито замолчал.

-...заражение, - закончил за него Ейщаров. - Будем надеяться, что она правильно распорядится этой информацией.

- Главное, чтобы ты потом правильно распорядился самой Шталь, - хмуро заметил Михаил

Аркадий Алексеевич вошел в столовую постепенно. Вначале вошел живот Аркадия Алексеевича, выплыв из дверного проема гладкой, внушительной полусферой, обтянутой светлой тканью рубашки. Почти сразу же, задержавшись лишь самую малость, вошли грудь Аркадия Алексеевича и массивный и острый, как нос ледокола подбородок Аркадия Алексеевича. Следом же вошло все прочее, тоже принадлежащее Аркадию Алексеевичу, глубоко вздохнуло, оглядевшись по сторонам, и, крякнув, опустилось на стоявший у стены огромный ампирный диван, опирающийся на ковер четырьмя резными львиными лапами. Приняв на себя хозяина, диван тоже крякнул, сразу же став выглядеть весьма скромно, и возле дивана сразу же оказался бесшумный молодой человек и осведомился, не желает ли Аркадий Алексеевич чего-нибудь. Сидящий на диване сказал, что желает покоя и литровую кружку холодного пива, но молодого человека мгновенно отодвинула на задний план высокая рыжеволосая женщина, сделав тому отсылающий жест, и вознегодовала: