Мария Барышева - Говорящие с...

- Где черный ход?!

- В магазинном зале.

- А где ваши личные талисманы, елки?! Пусть они что-нибудь...

- Я не беру их сюда, они мешают работе.

- Таня, чего ты сразу за нож - ведь посадят! - крикнул женский голос. - Давай ее просто побьем!

- Нет, - процедила женщина с кортиком, - я хочу, чтоб наверняка!..

Шталь, воспользовавшись тем, что она немного отвлеклась, юркнула к столику и, схватив свою сумку, с размаху стукнула жаждавшую мести даму по запястью. Кортик улетел в угол, женщина с яростным воплем, растопырив пальцы когтями, ринулась вперед, за ней качнулись остальные, но рука Эши успела прыгнуть в карман и вынырнула наружу вместе с хризолитом, неистово раскачивающимся на своей цепочке.

- У меня камень первого класса!1 громко сказала она, и все немедленно застыли на месте, словно вампиры, которым предъявили богатый арсенал для их уничтожения. Эша проворно надела кулончик на шею и, грозя хризолитом правой рукой, левой поманила тетю Тоню, и та, метнувшись, оказалась у нее за спиной. - Никому не двигаться! Это боевой талисман! Только троньте нас - тут же растолстеете и покроетесь морщинами и пятнами!

- Ерунда, - неуверенно заявила Соня, вместе с остальными наблюдая, как они продвигаются к распахнутой двери. Хризолит с едва слышным звуком медленно елозил по куртке Эши туда-сюда, и на фоне черного казался особенно ярким и особенно негодующим. Он был мирным камнем. Он никогда не делал и не умел делать ничего из того, что ему только что приписали. Он был до крайности возмущен столь гнусной клеветой, и Шталь казалось, что на ее шее не кулончик, а отшельник-праведник, которого облыжно обвинили в том, что он каждую ночь бегает в город на дискотеку.

Ты же хризолит, елки-палки! По всем трактовкам вы, хризолиты, вызываете к владельцу симпатию окружающих! Немедленно вызови ко мне симпатию, или эти окружающие размажут меня по полу!

Сейчас же извинись, никого я не покрываю пятнами!

Сволочь ты, а не хризолит!

Все, я с тобой больше не разговариваю!

И тишина.

Прелестно, только получила камень, а он уже на нее обиделся!

Задним ходом они прибыли в зал, где потасовка подходила к завершающей стадии. Две витрины были разбиты, Леночка затухающе визжала откуда-то из-под прилавка, один из охранников вяло шевелился в груде разбитых цветочных горшков, другой пытался удержать двух извивающихся, брыкающихся и кусающихся женщин и одновременно стряхнуть с себя третью, которая, забравшись ему на плечи, накрепко вцепилась в волосы. Альбина, пристроившись в уголке, напевала что-то печальное, совмещая пение с опустошением коньячной четвертушки. Эше хватило секунды, чтобы оценить всю колоритность этой картины, и она, волоча за собой увесистую "ведьму", кинулась было к спасительной двери, но сидевшая на плечах охранника женщина тут же спрыгнула на пол и бросилась наперерез, достигнув двери гораздо раньше, из комнатки выскочили остальные, и в зале воцарился совершеннейший кавардак, красиво оформленный визгами, треском и грохотом. Эша сразу же перестала различать, кто где, запястье тети Тони исчезло из ее ладони, и "ведьму" отнесло куда-то в сторону. Кто-то больно дернул ее за волосы, ткнул локтем в спину, она, извернувшись, тоже кого-то ударила, перед ней появилось чье-то лицо с некрасиво распяленным в крике ртом, и Эша свирепо оттолкнула его пятерней. Нырнула вниз, по пути наткнувшись на чей-то монументальный бюст, проползла среди мелькающих ног и, добравшись до одной из разбитых витрин с серебряными украшениями, запустила в нее обе руки и под негодующее Леночкино "чтовыделаете?!" сгребла кольца, неохотно выворачивавшиеся из замшевых гнездышек, и, развернувшись, швырнула добычу в самую гущу свалки с воплем:

- Злые камни!

Участницы драки, издав слаженный возглас ужаса, бросились в разные стороны, отмахиваясь от кувыркающихся колец, словно от разъяренных ос, почти сразу же раздался еще один крик - на этот раз болезненный, что-то брякнуло, и вялый женский голос сказал:

- ...ой, я же не хотела... я же просто... ой-ой!..

Падающие кольца дробно застучали по полу, и Эша хрипло вздохнула, глядя на расчистившееся пространство в центре зала, посередине которого сидела тетя Тоня, зажимая ладонью мясистую часть левой ноги, и сквозь ее пальцы медленно струилась кровь, расплываясь по ткани комбинезона. Напротив, растерянно болтая руками, стояла женщина в розовой куртке, а между ними среди поблескивающих украшений и битого стекла валялся кортик, выглядевший совершенно нелепо. Женщина в куртке простояла еще секунду, после чего, издав тонкий вздыхающий звук, шлепнулась на пол в глубоком обмороке.