Мария Барышева - Говорящие с...

Григорий молча докурил сигарету, так же молча затушил ее о пол и поднял на нее усталый взгляд. Он смотрел так долго, что Шталь стало не по себе, она подалась назад, отодвигаясь, и в тот же момент менеджер сказал:

- Таких я не встречал. Я умею... только с той техникой, что ты видела в отделе. Ни с чем другим больше. Я не знаю, почему. Я не знаю, как. Может, это как-то связано с тем, что я... до того, как... очень долго работал в таких отделах. Многие магазины устроены одинаково... И мне... мне нравится такая техника. Всегда нравилась. А те, с кем мне доводилось встречаться... у них совсем другие разговоры. И собеседники у них тоже другие.

- Какие? Что они умеют?

Григорий упрямо покачал головой и снова принялся ощупывать свое колено.

- Ты встречал тех, которые... меняют мебель? Посуду? Делают скучающую одежду? Злые книги? Слушай! - она шлепнула ладонями по полу. - Хорошо, не хочешь говорить - не надо! Но ты можешь, по крайней мере, сказать есть ли такие?!

Не поднимая глаз, он хмуро ответил:

- Есть. Но ты ведь и сама должна это знать. Ты знаешь про вещи. Ты нашла меня. Ты говоришь...

- Да не говорю я! - взвыла Эша. - Тебе показалось! Этого быть не может! Никто меня не обучал!

- Может, - менеджер искоса посмотрел на нее, - он просто тебе об этом не сказал? Я не знаю, как этому учат. Может, ты просто не помнишь? Вот мы, например, не помним. Я не видел никого, кто знает, откуда у него... Мы лишь несколько лет такие. Мы ничего этого не умели раньше. Мы... многие из нас, и я тоже вначале решили, что это что-то вроде телекинеза... но мы встречались с такими людьми и... Они совсем на нас непохожи. У них совсем другая сила. Она... в какой-то степени соответствует законам этого мира. Физиология, биохимия мозга, физика... генетика, способность организма... Но то, что есть у нас... оно этому миру совершенно чужое. И мы... тоже стали какими-то чужими. Вначале это пугало. Теперь, - он криво улыбнулся, - теперь ничего. Привыкли. Я... в принципе, я доволен. И все-таки, - Григорий прищурился, - почему мне так знакомо твое лицо?

- Я не знаю, - тихо ответила Шталь, - но я совершенно точно знаю, что твое мне незнакомо. А... - она наклонилась ближе, так что их носы почти соприкасались, - твои глаза... это как-то связано?..

Григорий смутился, и его удлиненное лицо даже подернулось румянцем, отчего он теперь казался совершенно безобидным.

- Это бывает... очень редко, когда я плохо себя контролирую... или злюсь. Ну... ты действительно здорово меня разозлила.

- Что будет с техникой? - Эша медленно поднялась. Григорий остался сидеть, чуть настороженно глядя на нее снизу вверх. - У людей ведь еще осталась ваша ревнивая техника. От постиранных попугайчиков она уже перешла к серьезным травмам людей. Кто знает, что она сделает дальше?

- Я все исправлю! - поспешно сказал он. - Я что-нибудь придумаю, чтобы ее вернуть. Я... ее ведь не так уж много.

- А что будет с Гошей и его подружкой?

- Не знаю, - менеджер вздернул подбородок, и его взгляд стал вызывающим. - Если честно, мне все равно. А вот что будет со мной?

- А что мне прикажешь с тобой делать? - Эша, фыркнув, протянула ему руку, и Григорий, уцепившись за нее, с кряхтением поднялся на ноги. - Отвести в милицию? Кто мне поверит?! Разве что насчет вашего с Гошей заговора, а так... Арестуйте дяденьку, он учит плохому стиральные машинки! - прошепелявила она и отдернула руку - ей показалось, что Григорий слишком уж долго ее держит. - Другое дело, как бы ты опять не устроил что-нибудь подобное. Ты не мог бы отвернуться на секундочку, Гриша? Пардон за интимные подробности, хочу лифчик поправить, а то лямка плечо режет, неудобно.

Григорий, покраснев еще больше, отвернулся, предварительно отступив в коридорчик - очевидно, он опасался удара по затылку, но Эша не собиралась наносить удары. С ударами на сегодня было закончено - во всяком случае, она искренне на это надеялась - ее правая рука ныла и настоятельно требовала покоя. В сущности, с этим инцидентом и топ-менеджером вообще было закончено, как и с прочим подобным в обозримом будущем... но другие... Значит, не было никаких секретных приспособлений в вещах Ейщарова. Сколько их может быть, таких людей? Что они умеют? С чем они

говорят?

ты могла бы меня полюбить?

Бесшумно отступив к стене, Шталь вытащила из сплетения искусственных лиан камеру и проворно сунула за пазуху. Может, с этим и покончено, но не может же она уйти без доказательств? В конце концов, зря ей что ли расквасили нос?! Застегнув куртку, Эша потерла запястье, на котором вздулась багровая полоса, и окликнула менеджера: