Мария Барышева - Говорящие с...

- Так это правда? - встрял представитель.

- Вы мне все равно не поверите! - отрезал маньяк. - Мне никто не верит. Поэтому просто сидите молча, пока он не придет. В кои-то веки я не опоздал. Они только начали сбиваться в стаю. Мне ни разу не удавалось его увидеть, я не знаю, кто он. Я должен его увидеть, - он сжал пальцы, хрустнув суставами. - Он нужен мне живым.

- А, ну тогда все понятно, - произнес Костя мягким голосом. - Так бы сразу и сказал. Тут одному не справиться, помощь нужна. Я сейчас быстренько...

- Сиди тихо или я тебе хребет сломаю, - пообещал человек и, не оборачиваясь, протянул руку. - Ах, да, Юрий Андреевич.

- Костя, - тот машинально пожал протянутую руку. - А это...

- Апчхи! - сказала Шталь.

- Очень приятно, - Юрий Андреевич взглянул на часы. - Уже темнеет. Плохо. Всегда, гад, по темноте приходит. Осторожный.

- Да кто?!

- Чем вы слушали?! - снова разозлился он. - Я же сказал, что никогда его не видел!

Эша решила спросить напрямую:

- Вы можете слышать зонтики?

Не было ничего удивительного в том, что Юрий Андреевич теперь сам взглянул на нее с опаской, что при его и шталевских габаритах было довольно потешно.

- Слышать зонтики? - он подкивнул Косте. - А девочка-то твоя простудилась сильнее, чем мне показалось вначале.

- Она не моя, - заметил тот, - хотя я бы не возражал. Слушай, Андреич, слишком уж здесь мокро, так что давай так - ты, коли охота, сиди в засаде, а мы с девочкой пойдем обсыхать... - он снова попытался встать и Юрий Андреевич снова с треском пресек эту попытку. Эша, окончательно переставшая что-либо понимать, подумала, что незаинтересованность обитательниц зонтиков в окружающем мире сейчас очень кстати, ибо иначе засада, коя сопровождается таким количеством шумовых эффектов, была бы с легкостью обнаружена и в километре отсюда.

- Ага - и вернетесь с толпой санитаров! Сиди и не дергайся!

- А можно тогда уйду только я? - поинтересовалась Эша. - Еще немного - и мне гарантировано воспаление легких.

- Мне на это наплевать! - сообщил Юрий Андреевич. - Малый, у тебя вообще никакого оружия нет?

Костя, помедлив, развел руками.

- А у меня есть птицеед, но он дома, - буркнула Эша, и Костя глянул на нее с откровенной тревогой.

- Тебе и впрямь не помешало бы измерить температуру.

- Полагаешь, от этого мне полегчает?

- Перестаньте галдеть, вы мне мешаете! - возмутился Юрий Андреевич.

Эша, вздохнув, вновь вернулась к вопросу, от которого Юрий Андреевич старательно увиливал:

- Так может, пока расскажете, зачем вы зонты уродуете, Юрий Андреевич? Если вы их не... то по какой причине?

- По какой причине?! Я вижу лица под ними, вот по какой причине! Я вижу их даже ночью. Их ни с чем не спутать!

- Тогда почему же?.. - Эша кивнула на скамейку, над которой застыли разноцветные зонты.

- Слишком поздно, - глухо ответил он. - Это сразу видно по глазам. Правда, я не знаю, во времени ли причина или в том, что с молодыми девчонками он делает... что-то другое... Но если отнять у них зонты сейчас, то будет только хуже. Будет, как с моей дочерью.

После этой фразы у Шталь отпала всякая охота шутить, да и милицейский человек мгновенно посерьезнел и подобрался.

- А что стало с вашей дочерью?

- Это вас не касается, - ответил Юрий Андреевич, не сводя глаз с зонтов.

- Как представитель закона... - сурово начал Костя, и тот, не поворачивая головы, сунул ему под нос огромный кулачище. Костя сообщил, что расценивает этот жест, как прямую угрозу. Юрий Андреевич, в свою очередь, сообщил ему, что он совершенно прав. После этого они в течение нескольких минут препирались раздраженным шепотом, тихонько хрустя ветками, и насупленное, укрытое пухлыми тучами небо, тихо ворча, осыпало их бесконечными дождевыми каплями, и капли отскакивали от оранжево-красных листьев боярышника, и те подпрыгивали, будто в танце. За это время к зонтам на скамейке успели присоединиться еще два - травянисто-зеленый и черно-желтый, содержавшие под собой не менее юных сомнамбул. Эша, не выдержав, ткнула оппонентов кулаками под ребра, чуть не сломав при этом себе обе руки.

- Прекратите, в самом деле! Там же дети! Явно же что-то не так, надо же что-то делать! Ты же представитель закона, а вы... - она запнулась, подыскивая определение Юрию Андреевичу, и тот ожег ее инфернальным взглядом.

- Просто не мешайте мне!

- Что значит "слишком поздно"?! Мила сама закрывала зонт, я видела!

- Это не имеет ни малейшего значения. Таня тоже закрывала зонт. А потом снова открывала. Конечно, вначале я не думал, что дело в зонте. Думал, это какая-то наркота. Она всюду была с этим зонтом. Перестала ходить в школу. Перестала есть. Перестала спать. Перестала разговаривать. Просто сидела под зонтом и все. А потом она ушла. Я успел ее догнать... она как раз садилась в какой-то автобус. Там было еще шесть девочек - тоже с зонтами - и все такие же лунатики. Я не видел водителя, а он... Мне удалось забрать Таню. Я отнял у нее этот зонт, я сломал его, только ничего не изменилось. И до сих пор ничего не изменилось. Она ни на что не реагирует. Ее словно нет. Врачи не могут понять, в чем дело. Говорят, это кататония, вызванная какой-то психической травмой. Но я-то знаю, что он что-то с ней сделал с помощью этого зонта. Наверное, он какой-то гипнотизер, не знаю.