Вячеслав Денисов - Ярость Антитела

— Больно!.. — поморщилась, приходя в себя, девушка.

Левша зажал ей рот рукой и прошептал:

— Макаров, там один из них…

— Из наших?

— Если бы… — сокрушенно пробормотал Левша.

— Что бы ни происходило, не произноси ни слова, понятно? — Убедившись, что Рита его поняла, Макаров выбрался из-под нее и вытянул из-за пояса пистолет.

Через минуту они уже обходили, как волки овцу, появившегося на поляне человека в форме. В хлопчатобумажных форменных брюках свободного кроя, короткой куртке, человек имел на поясе широкий ремень с кобурой. Одно это вызывало у Левши желание свернуть ему шею. Он посмотрел на Макарова, но тот показал ему кулак, которым потом ткнул в пространство перед собой, словно круша преграду.

— Жаль, — процедил Левша, кладя на землю «беретту», — но в плен так в плен…

Человек в форме был явно не в себе. Постояв, он вдруг упал на колено. Потом поднялся, постоял минуту и направился в сторону авианосца.

Левша пробирался справа параллельным курсом. Он шел уже рядом. И когда оставалось всего несколько шагов, набросился на незнакомца и свалил его с ног ударом кулака. Тот рухнул и даже не делал попыток защититься, хотя было видно, что в сознании. Когда Макаров подбежал к месту схватки, все было кончено. Левша сидел на спине одетого в одежды врага мужчины и выкручивал ему руки за спину.

— Сука… — хрипел Левша. — Ну, по крайней мере на какие-то вопросы он нам ответит…

Макаров вдруг склонился к самой земле и заглянул в лицо неизвестному.

— Левша, отпусти его!

— Что?!

— Отпусти, я сказал!.. — прокричал Макаров, бледнея, и с силой ударил Левшу в плечо, сбивая с пленника.

— Да что такое происходит, черт тебя побери! — Придя в ярость, Левша вскочил и отошел на несколько шагов. Его ярость закипала, и вдруг он обмяк. И он снова сделал несколько шагов, только теперь — вперед. И неуверенных.

Он хорошо видел лицо человека, которого Макаров перевернул на спину.

— Гоша?..

Макаров беспомощно посмотрел на Левшу и глупо рассмеялся.

— Это — Гоша? — уточнил, показывая пальцем, Левша.

— Наверное… Если только у профессора нет близнеца, который живет на этом Острове…

Рита подошла и села рядом с ним. Макаров смеялся, Левша молчал и крутил головой. Девушка плакала. И только Гоше было на все наплевать. Он спал.

— Оставим его в покое, — предложил Левша, видя, что Макаров собирается ломать ампулу с аммиаком. — Посмотри на него… Его словно провернули в мясорубке… — он рассмеялся.

— Что смешного? — буркнул Макаров.

— Просто все хорошо. Гоша жив, мы живы… Рядом болтушка Рита… Скоро мы найдем остальных, и все наладится…

— Наладится? — неуверенно повторил Макаров. — Быть может. Но сначала я хочу узнать, куда священник увел моего сына.

Помолчав, он посмотрел на Левшу.

— Коль нам придется еще некоторое время провести здесь, на поляне, тогда ответь мне на вопрос, от которого ловко ушел.

— Я не помню никакого вопроса, — удивился Левша. — Ну-ка, напомни…

— Я спрашивал, почему тебе не нравится Том.

Макаров осекся и опустил взгляд. Ему показалось, что Гоша шевельнулся. Снова получив возможность ускользнуть от неприятного разговора, Левша склонился над спящим. Несколько секунд он и Гоша рассматривали друг друга в упор, и, наконец, последний прохрипел:

— Будь я проклят…

— …Усадите этого Бонда в кресло. Есть к нему пара вопросов…

Том плохо соображал, что с ним происходит. Ему показалось, что его несколько раз дернули в стороны по всей Вселенной, а потом силой усадили на какой-то стул. Из носа и раны на голове нескончаемыми ручьями текла кровь, и диагноз «сотрясение мозга» можно было поставить без врача. Его тошнило, в глазах двоилось, но самым гадким было понимание того, что он здесь навсегда.

— Я тебе вот что скажу… — услышал он.

Голос доносился до него, как из поднебесья. Голову ломило от боли, и любое естественное событие, даже такое, как человеческий голос, казалось неестественным.

Открыв глаза, он обнаружил перед собой Бешеного Уилки. Тот сидел напротив и ковырялся во рту зубочисткой. Рядом с ним, прислоненная к столу, стояла изогнутая тросточка с упором для предплечья.

— Я тебе вот что скажу, парень, — сказал Бешеный Уилки, бросив взгляд на часы. — Ты не жилец. Разница лишь в том, как умереть. Я все сознательное детство провел в Квинсе, поэтому умение быстро находить общий язык с молчунами — моя отличительная черта. А потому предлагаю два варианта разговора. При первом ты отвечаешь на все мои вопросы и даже не почувствуешь, что умер. При втором исход будет тот же, но то время, которое ты решишь выделить для того, чтобы пожить как можно больше, будет самым ужасным в твоей жизни. Поверь, тратить минуты на то, чтобы жить такой жизнью, которую я тебе уготовлю в случае твоего упорства — безумие. Ты меня хорошо понимаешь?