Стивен Кинг - Почти как «Бьюик»

Последним на камне значится Кертис К. Уилкокс. Июль 2001. Погиб, исполняя свой долг. Не очень приятно видеть имя своего отца, высеченное в граните, когда ты хочешь… когда тебе нужен живой отец, но это уже хоть что-то. Эннису Рафферти тоже самое место на камне, тогда бы его сучка-сестра могла приходить и смотреть на него. Но такой строки нет. И что в результате она имеет? Репутацию склочной старухи, из тех, кто, увидев, что ты горишь, даже не пописает на тебя, чтобы спасти. Она доставала нас многие. годы, ни о какой любви не могло быть и речи, но мы поневоле жалели ее. Ей повезло гораздо меньше, чем этому пареньку, который хотя бы знал, что его отец умер, что он не войдет в дом со стыдливой улыбкой и не будет объяснять, почему карманы у него пустые, кожа желтая и ужасно больно мочиться.

Этот вечер ничем меня не порадовал. Я надеялся, что правда пойдет парню на пользу (кто сказал, что правда облегчает душу, должно быть, дурак), но у меня сложилось ощущение, что она не принесла ничего, кроме вреда. Да, любопытство надо удовлетворять, но на лице Неда Уилкокса не читалось никакой удовлетворенности. Только любопытство. Время от времени то же самое я видел и на лице Кертиса Уилкокса, особенно когда тот стоял у окна сдвижных ворот гаража Б в позе охранника городского мероприятия: ноги раздвинуты, лоб прижат к стеклу, глаза прищурены. Но ведь по наследству передаются самые крепкие звенья цепи, не так ли? Кто-то передает следующему поколению что-то хорошее, кто-то — плохое, а то и просто ужасное.

— Насколько всем известно, — продолжил я, — Брайан Липпи убежал через поле в лес. Возможно, так оно и было.

Никто из нас не может утверждать обратное. Жалеть о нем не стали. А вот подружка Липпи, возможно, и осталась жива только благодаря его исчезновению.

— Я в этом сомневаюсь, — пробурчал Хадди. — Готов спорить, она тут же нашла другого Брайана Липпи, отличающегося лишь цветом волос. Они выбирают парней, которые бьют их, пока кто-то не ударит слишком сильно.

Словно жизнь без синяков на руках и лице вовсе и не жизнь.

— Она не подала заявление о его исчезновении, — добавила Ширли. — Ничего такого я не видела, хотя через меня проходят списки пропавших без вести как по городу, так и по округу. Никто из его родственников тоже такого заявления не написал. Я не знаю, как потом сложилась ее жизнь, но у остальных его исчезновение вызвало разве что облегченный вздох.

— Но вы не верите, что он вышиб каблуками заднее стекло и убежал, да? — спросил Нед Хадди. — Вы же там были.

— Нет, не верю, — признал Хадди. — Но это не имеет ровно никакого значения. Главное в другом, и сержант целый вечер пытается вдолбить эту идею в твою голову: мы не знаем.

Мальчишка словно его и не услышал. Повернулся ко мне.

— А как насчет моего отца? Куда, по его мнению, подевался Брайан Липпи?

— Он и Тони не сомневались, что Брайан отправился вслед за Эннисом Рафферти и песчанкой Джимми. Что же касается трупа существа, которое убили в тот день…

— Он очень быстро разложился. — Ширли явно хотелось побыстрее закрыть тему. — Есть фотографии, на них можно увидеть все что угодно, но по существу — ничего.

Они не покажут тебе, как выглядело это чудовище, когда пыталось отскочить от Мистера Диллона. Как двигалось, как кричало. Они ничего тебе не покажут. И мы не можем рассказать тебе так, чтобы ты понял. Это видно по твоему лицу. Ты знаешь, почему прошлое — это прошлое, дорогой?

Нед покачал головой.

— Потому что его нельзя вернуть. — Она заглянула в свою пачку сигарет, должно быть, увиденное ее устроило, потому что она кивнула, убрала пачку в сумочку, встала. — Я еду домой. У меня две кошки, которых уже три часа как следовало покормить.

В этом была вся Ширли, настоящая американская герла, как говаривал Керт, когда подшучивал над ней. Ни мужа (один был, едва она окончила среднюю школу), ни детей.

Только две кошки и вполне приличное жалованье. Как и я, она связала свою жизнь с патрульным взводом Д. Расхожее клише, конечно, но, если вам это не нравится, придумайте что-то еще.

— Ширли?

Она повернулась на нотки мольбы в голосе Неда.

— Что, сладенький?

— Вам нравился мой отец?

Она положила руки ему на плечи, наклонилась, чмокнула в лоб.

— Я его любила, парень. И тебя люблю. Мы рассказали тебе все, что могли, и нам это далось нелегко. Надеюсь, тебе наш рассказ пойдет на пользу. Надеюсь, тебе этого хватит.

— Я тоже надеюсь, — ответил он.

Руки Ширли задержались на его плечах, сжали их. Потом она отпустила его и встала.