Стивен Кинг - Роза Марена

— Ну хорошо, — проговорил Хейл, убедившись, что никто из них не намеревается дать ему хотя бы маленькую зацепку. — Итак, в наших рассуждениях мы достигли следующей точки. Норман появляется здесь. Норману каким-то образом удается убить Элвина Демерса и Ли Бабкока. Труп Бабкока он устраивает на пассажирском сиденье, Демерс оказывается в багажнике, Норман разбивает лампочку в вестибюле, затем спускается в подвал и выводит из строя предохранители, судя по всему, наугад, хотя все они четко помечены на схеме на внутренней стороне дверцы распределительной коробки. Почему? Мы можем только догадываться. Мотивы поступков сумасшедшего нам неизвестны. Затем он возвращается к полицейской машине и исполняет роль одного из патрульных. Когда вы приходите домой, он бросается за вами вдогонку — пытается выпустить кишки из мистера Штайнера, мчится за вами вверх по лестнице, открывает пальбу по мистеру Брискоу, пожелавшему принять участие в потехе, потом взламывает дверь. Пока все правильно, так?

— Да, наверное, — пожала плечами Рози. — Все происходило так быстро… но, думаю, вы верно излагаете события.

— Затем следует часть, которая не вмещается у меня в голове. Вы вдвоем прячетесь в шкафу…

— Да.

— …Норман врывается в комнату, как Фредди Джейсон или как там зовут этого героя фильма ужасов…

— Ну, не совсем как…

— … мечется по комнате, как разъяренный бык, задерживается в ванной достаточно долго, чтобы проделать пару дырок в душевой занавеске… а потом убегает. Вы хотите сказать, что все произошло именно так.

— Именно так, — подтвердила она. — Разумеется, мы не видели , как он метался по комнате, потому что находились в шкафу, зато слышали все.

— Бешеный больной полицейский проходит через все круги ада, чтобы разыскать вас; на него мочатся, ему сворачивают нос, он убивает двух полицейских, и что потом? Он продырявливает душевую занавеску и убегает? Вы это хотите мне сказать?

— Да. — Она видела, что нет смысла что-то добавлять.

Лейтенант не подозревал ее в чем-то незаконном — с самого начала относился к ней гораздо милосерднее, чем если бы она являлась подозреваемой, — но если Рози попытается усилить простое утверждение дополнительными доводами, тявканье терьера может затянуться на всю ночь, а у нее и без того разболелась голова.

Хейл перевел взгляд на Билла.

— Вы тоже утверждаете, что все произошло именно так?

Билл отрицательно покачал головой.

— Я ничего не утверждаю, — возразил он. — Последнее, что я отчетливо помню, — это когда остановил мотоцикл у полицейской машины. Сильный туман. Дальнейшее — сплошной туман.

Хейл в бессилии раздраженно стукнул кулаком по спинке стула. Рози взяла руку Билла, положила себе на колено, накрыла своей ладонью и улыбнулась ему милой улыбкой.

— Все в порядке, — успокоила она Билла. — Уверена, в свое время ты все вспомнишь, вот увидишь.

Билл обещал остаться ночевать у нее. Он сдержал свое обещание — и уснул как только голова его прикоснулась к подушке, для этого случая позаимствованной на маленьком диванчике. Рози ничуть не удивилась. Она лежала рядом с ним на узкой кровати, глядя на ватный в свете уличного фонаря туман за окном, ожидая, когда потяжелеют веки. Но сон не приходил. Сообразив, что уснуть быстро ей не удастся, она встала, подошла к шкафу, включила свет и села перед картиной, скрестив под собой ноги.

Неподвижный лунный свет лишал изображенные на картине предметы четких очертаний. Храм виделся бледной призрачной полутенью. Над ним кружили едва различимые хищные птицы. «Попируют ли они плотью Нормана сегодня, когда встанет солнце?» — подумала она. Скорее всего, нет. Мареновая Роза отправила Нормана туда, куда птицы не заглядывают.

Она смотрела на картину еще какое-то время, затем провела по ней рукой, ощущая кончиками пальцев шероховатость затвердевшей краски на полотне. Прикосновение успокоило ее. Она выключила свет и улеглась на кровать. В этот раз сон пришел очень быстро.

В первый день жизни без Нормана она проснулась — и разбудила Билла — очень рано. Она проснулась от собственного крика.

— Я плачу! Я плачу! О Боже, ее глаза! Ее черные глаза!

— Рози! — воскликнул он, тряся ее за плечо. — Рози !

Она посмотрела на него, сначала не узнавая, чувствуя, что лицо ее влажно от пота, пропитавшего и ночную рубашку, ощущая прилипшую ко всем впадинам и выпуклостям тела хлопковую ткань.