Ким Харрисон: Режим черной магии

— Я на секундочку отлучусь, — сказал Ал, застегивая пальто. — Только проверить одну штуку. Правильное проклятие — это хорошо сплетенное проклятие! Пирс, постарайся, чтобы от тебя была польза, и помоги ей разобраться с латынью, пока меня не будет. Она в синтаксисе не сечет.

— Спасибо на добром слове.

— Странно звучит современный жаргон в произношении Ала.

— И не давай ей делать глупости, — добавил Ал, поправляя очки.

— Эй! — воскликнула я, но глаза метнулись к жутковатому гобелену, где фигуры будто шевелятся, пока я не смотрю. В кухне у Ала есть предметы, с которыми лучше не оставаться наедине, и я могла оценить общество. Даже если это общество Пирса.

— Как всемогущий Ал пожелает, — сухо ответил Пирс, чем заработал приподнятую бровь, и демон исчез, по лей-линии пересекая безвременье отсюда и до обиталища Тритона.

Тут же погас свет, но не успела я шевельнуться, как лампы моргнули и зажглись снова — намного ярче, надо сказать, когда Пирс взял чары на себя. Значит, это не было обычное демонское проклятие для освещения.

Одни. Как это… мило.

Он тщательно расправил мокрое посудное полотенце на спинке мягкой скамейки, полукругом охватывающей центральный очаг, а потом со старомодной грацией через всю комнату направился ко мне. Стиснув зубы, я отвернулась и встала так, чтобы между нами оказался стол.

— Какое у нас сегодня заклинание? — спросил он, и я показала на пергамент на столе, сама желая на него посмотреть, но заставляя себя подождать. Волосы Пирса упали на глаза, пока он это рассматривал.

— Sunt qui discessum animi а corpore putent esse mortem. Sunt erras, — сказал он негромко, и когда он поднял взгляд, синие глаза резко выделялись на фоне темных волос. — Ты с душами работаешь?

— С аурами, — поправила я, но на лице его читалось сомнение. Есть такие, кто полагает, будто отбытие души из тела есть смерть. «Они ошибаются», — перевела я молча про себя, потом взяла у Пирса пергамент и положила рядом с бутылкой ауры, чашей и именем, написанным моей кровью. — Уж если своему демону нельзя доверять, кому тогда можно? — спросила я саркастически, собирая в кучу результаты неудачных попыток и убирая их подальше на каминную полку. Но Алу я не доверяла, и меня подмывало снова глянуть на проклятие. Только без Пирса. Он мне пусть поможет разобраться с латынью.

Я продолжала молчать, но мое раздражение росло. Пирс полуприсел на стол, свесив длинную ногу. Он смотрел на меня, и я нервничала, заполняя водой из кувшина исписанную чашу. Простой водой, но с едва заметным запахом жженого янтаря. «Не приходится удивляться, что я прихожу домой с головной болью», — подумала я и скривилась, потому что перелила чашу и вода закапала из нее.

— Я вытру, — предложил Пирс, соскакивая со стола и потянувшись за своим посудным полотенцем.

— Спасибо, я не инвалид, — огрызнулась я, выхватывая у него полотенце и вытирая воду.

Он отодвинулся и встал с обиженным видом перед большим очагом.

— Допускаю, что поставил себя в очень затруднительное положение, Рэйчел, но что я сделал такого, чтобы ты стала со мной так холодна?

Рука, вытирающая воду, стала двигаться медленнее, я со вздохом обернулась. По правде говоря, я сама толком не знала. Я знала только, что ранее привлекавшее меня в нем казалось теперь ребяческим и тоскливым. Он был в определенной степени призраком и согласился стать фамилиаром у Ала, если демон достанет ему тело. Ал быстро запихнул его душу в мертвого колдуна — прежде, чем у тела сердце перестало биться. И то, что я была знакома с тем, кому это тело принадлежало, душевному комфорту тоже не способствовало. Вот не знаю, готова ли я взять тело у другого, чтобы спасти себя. Впрочем, мертвой я тоже никогда не бывала.

Сейчас я смотрела на Пирса, видела беспощадную целеустремленность, то безразличие к будущему, что совершенно законно привело меня под бойкот, и я знала, что не хочу с этим иметь ничего общего. Сделав глубокий вдох, я медленно выдохнула, не зная, с чего начать. Но при воспоминании о прикосновении Пирса, воспоминании давнем, но до сих пор свежем, меня охватила дрожь. Ал прав — я идиотка.

— Не выйдет, Пирс, — сказала я равнодушно и отвернулась.

Тон у меня был резким, и голос Пирса утратил жизнерадостность.

— Нет, правда, Рэйчел. Что случилось? Я же взялся за эту работу, чтобы быть к тебе ближе.

— В том-то и дело! — воскликнула я, и он заморгал от неожиданности. — Это не работа! — Я размахивала посудным полотенцем. — Это рабство. Ты ему принадлежишь телом и душой, и ты это нарочно сделал! Можно было бы найти другой путь добыть тебе тело. Может, даже твое собственное! Но нет; ты тут же бросился, чем помощи просить, заключать договор с демоном!