Олег Небогатов - Время мёртвых

- Да ладно тебе. Это быстро! Успеешь еще к качку своему, - протяжным ноющим голосом продолжал уговаривать девушку Паша.

Внутри у Паши все бурлило и переворачивалось от одного лишь упоминания о студенте спортсмене, сумевшему заинтересовать Лиду больше, чем он. И чем? Ну, постарше чуток. Ну, бодибилдингом увлекается. Паша мог дать ему фору во всем! Учился он в университете на «отлично», телосложением спортивным не обделен, на лицо не урод, так в чем же дело? Почему Лида не выбрала его? Почему ни к нему домой сейчас, в буквальном смысле, бежит?

- Ну, ладно ... давай, только быстро.

Трюк ребята готовили как раз на недостроенной половине третьего этажа, с которого говорили с Лидой. Он заключался в том, что Паша перепрыгнет с постройки, находившейся слева от дороги, где стояла девушка, на недостроенный первый этаж справа. Прыгнув, он должен был схватиться за трубу стоявших рядом металлических лесов, крутануться для ускорения и, оторвавшись от нее, пролететь добрый десяток метров, приземлившись в намеченном месте, сквозь, наполовину выложенный из кирпича, оконный разъем. Сумасшедший трюк – очень опасный. Когда Лиде в красках обрисовали его подробности, она не удержалась и прокомментировала идею, как сумасшедшую, а Пашу назвала «конченым дундуком». Но, это его нисколечко не задело.

- Ты же разобьешься, дебил! – искренне волнуясь, прокричала Лида.

- Если у меня получится сделать это, на соревнованиях я просто всех порву! – крикнул Паша, раззадоривая себя для смелости. Его уже начинало потряхивать от выпущенного в кровь адреналина. На место приземления уже перебрался Семен, чтобы подстраховать товарища. Стоя у недостроенного окна, он крикнул «Можно» и Паша отошел назад для разбега.

- Готов! – крикнул Паша. Он уже не слышал, что еще кричала ему вдогонку перепугавшаяся девушка. Предельно разогнавшись, Паша оттолкнулся сразу двумя ногами от края и полетел в сторону лесов. Он уже дотронулся до трубы руками, когда отметил, насколько же скользкой она оказалась. Руки соскользнули, тело перевернуло ногами к верху, и Паша вниз головой упал на гору песка и щебня. Песок мог спасти ему жизнь, но хруст шейных позвонков громким эхом прокатился по стенам недостроенных домов, улетая куда-то далеко-далеко, унося за собой душу юного паркурщика. Лида закричала, закрыв лицо руками. Ей никогда еще не доводилось видеть смерть так близко. Смерть знакомого человека. Смерть влюбленного в нее человека. Смерть человека!

Лида подбежала к бездыханному телу Паши, краем глаза заметив искаженное от ужаса лицо Семена. Он стоял неподвижно возле недостроенного окна и, кажется, даже не дышал. Девочка опустилась на колени перед тем, кто совсем недавно хвастался новым опасным трюком, не обращая внимания на ее протест, и заплакала. Глаза залили слезы, туш потекла, и стало совсем ничего не видно, к Лиде подкатывала истерика. Она дрожала всем телом, всхлипывала и что-то бубнила себе под нос. Лида не услышала, как Семен закричал «Смотри!», каким-то не своим тоненьким визгливым голоском. А потом острая боль пронзила ее ладонь. Слезы мешали разглядеть побледневшее лицо Паши, впившегося зубами в руку той, кого совсем недавно боготворил. Его ничего не выражающие глаза с побелевшими зрачками смотрели куда-то в пустоту. Зубы оторвали кусок мяса, руки крепко держали запястье, чтобы Лида не смогла вырваться и убежать. Судорожно, с отвратительным гульканьем, заглотив кусок сочащегося кровью мяса, мертвец снова вцепился в ладонь девушки дико визжащей от непередаваемой боли. Лида потеряла сознание, даже не подозревая, что очнется нежитью и постарается съесть Семена, безрезультатно старавшегося оттащить голодную тварь в сторону, чтобы спасти ее.

Борис Сергеевич не был великого ума или хотя бы приятной наружности. Толстый, сутулый и всегда дурно пахнущий, он имел потрясающий успех среди многих молоденьких девушек. Особенно тех, что приехали в этот город учиться, откуда-нибудь издалека. Лучше всего, какой-нибудь деревушки – такие вообще смотрели на молодого банкира, как на икону. Вонял Борис Сергеевич не потому, что не мылся, даже наоборот, он был весьма чистоплотен. Мылся по несколько раз на дню, обливался дорогущими одеколонами, втирал благовония и лосьоны, но кожа все равно продолжала вонять. Запах был похож на жженое сало, противный и въедливый. К слову сказать, его мамаша, не на шаг не оставлявшая любимого детинушку, тоже наполняла все и вся подобным запахом. Семейная хворь, так сказать. Мама у Бориса тоже была тучна. Но, это нисколечко не означало, что все толстяки пахнут подобным образом. Нет. Проблема была зарыта куда глубже, в генах. Своеобразная болезнь. Неизлечимая и жутко неприятная. Однако хоть и тревожило душу банкира, свойственное его семье проклятье, красивые молодые девушки помогали ему забыть обо всех бедах. Правда, последнее время начались проблемы с потенцией. Не потому, что здоровье толстяка пошатывалось и моджо дало брешь. Нет. Когда Борис Сергеевич просматривал разнообразнейшие порно-сайты, или ходил к личной Госпоже, его либидо было подобно флагштоку. Приелись банкиру легкодоступные тощие малолетки, хотелось чего-то особенного, с перчинкой так сказать. Пробил у своих в полиции, пообщался с верным адвокатом, позвонил нужным людям, не страдающим излишними угрызениями совести, и нашел в одном из городских детских домов девочку лет пятнадцати. К педофилии Борис Сергеевич склонен пока не был, потому и попросил «тех, кто решает вопросы», чтобы подыскали «постарше и без последствий». Леночка Сафронова слыла круглой сиротой и частенько убегала из детского дома. Бывало, пропадала неделями. Потом возвращалась вся зареванная, голодная, грязная и злая. При этом не слыла наркоманкой и ничем не болела. В том самом плане, который был интересен Борису Сергеевичу. Остальное было делом техники и денег. Поймали, связали, тайно привезли в квартиру, кого надо подмаслили ... и, бедняжка Леночка Сафронова заблаговременно попала в список пропавших безвести, а позже и дело закроют, приписав несчастную к умершим. Нету девочки, все, умерла! Однако, сейчас она, вполне живая, лежала на огромной и мягкой кровати Бориса Сергеевича, привязанная за руки и ноги к специально вмонтированным в пол металлическим перекладинам. Их установили задолго до возникновения у банкира мыслей о похищении и сексуальном рабстве. Он сделал это для несколько иных целей – обычно, к кровати привязывали именно его. Уже второй день Леночка «гостила» у Бориса. Была ужасно измотана, практически мертва. Борис Сергеевич не бил и не пытал ее, не считая сексуальных пыток, к которым привлек в обязательном порядке. Ну, не был он живодером, не хотел причинять ей боль! Кроме того случая, с анальным сексом, конечно. Вот тогда-то Леночка вдоволь накричалась. Тут пригодилась полная звукоизоляция квартиры, которая, к слову, обошлась не дешево.