Антон Сибиряков: Девочка, победившая волка

***

Когда на город опустилась ночь, и слезы на маминых подушках высохли, превратившись в черные пятна, девочка Света открыла глаза, уставившись в звездное небо собственной спальни. Это была идея ее сестры - так украсить потолок, чтобы каждый раз, когда не спалось, можно было просто лежать и разглядывать звезды. Но теперь, кровать напротив была холодна и пуста, и Света не знала на какие созвездия ей нужно смотреть, чтобы снова почувствовать рядом любимую сестру. Связь между близнецами всегда сильнее, чем у обычных братьев и сестер, они постоянно чувствуют друг друга. Оксана пропала неделю назад, и некоторое время Света еще чувствовала ее, слышала, как бьется ее сердце, но потом вдруг, связь оборвалась. И хотя девочке не хотелось верить в плохое, она знала – произошло нечто страшное. Поэтому когда утром, двое мальчишек обнаружили ее сестру мертвой у ручья, она не проронила ни слова. А просто вышла из класса, и ушла по первому снегу, сгорбившись под взглядом сотен глаз, смотрящих ей в спину из серых школьных окон. Она пришла в парк и долго рыдала под старым дубом, который ее сестра называла волшебным. Они обе зачитывались сказками и старыми легендами, и верили, что когда-нибудь найдут под могучими корнями вход в волшебную страну, или, на худой конец, сундук, полный сокровищ. Но все повернулось иначе, и красивый дуб, неожиданно, превратился в уродливое чудовище, тянущее прокаженные руки к свету умирающего солнца. В тот единственный момент Свете показалось, что сказки навсегда ушли из ее жизни. И она со злостью начала рыть мокрую землю руками, доказывая целому миру, что стала, наконец, взрослой, как вдруг… ногти царапнули обо что-то металлическое, и она замерла, рассматривая блестящую крышку небольшого сундучка. Света вырвала его из цепкой земли и открыла крышку, не веря собственным глазам. Не было внутри ни денег, ни карты, указывающей путь в Средиземье. Там, всего-навсего, лежала, перевязанная красным бантом, новая книжка из цикла старых легенд.

- Девочка, победившая волка.

Прошептала Света, вспоминая утреннюю находку, и потянулась за фонариком. Она часто читала под одеялом до поздней ночи, и потом, до самого утра, ей снились сказочные сны. Вот и в этот раз книжка была спрятана под подушкой, в ожидании пока в доме погаснет свет, смолкнут мамины всхлипы, и воцарится, наконец, полная тишина.

Это было подарком с того света. Предупреждением об опасности. Света слышала, каким страшным образом погибла ее сестра, и сейчас, читая легенду об оборотне, разглядывая кровавые картинки, она все больше убеждалась в том, что история эта, как некое проклятие, повторилась и с ними. А это означало только одно – в городе объявился оборотень, жаждущий убивать.

- И считал зверь, что нет ничего слаще детского мяса. Но более всего его влекла девочка, плоти которой он отведал, но которая сумела вырваться из его лап и осталась жива. Ее он желал больше всего. За ней он начал охоту…

***

В провинциальных городках, расположенных далеко от столицы, расследование убийства может тянуться месяцами. Без современной техники, позволяющей определить преступника по одной лишь капле слюны, папки с делами покрываются пылью, а следствие насквозь пропитывается запахами дешевого кофе. Люди забывают о смерти, когда она, опустив капюшон, проходит мимо их дверей. А время лечит самые кровавые раны и притупляет боль. И в этом городке должно было случиться точно так же, потому что уже бывало, и не раз, но на следующий день после похорон первой девочки, в полицию поступило еще одно заявление от напуганных родителей. В нем они умоляли найти их тринадцатилетнюю дочь, этим днем не вернувшуюся из школы. И весь кошмар начался заново.

К тому времени о первом убийстве было известно лишь то, что рану на горле девочки оставило странное существо, похожее на человека, но обладающее очень мощными челюстями. В отчете, ставшем тайной следствия, эксперт, опираясь на силу зверя, сравнивал его с гориллой, и делал вывод, что рана на шее скорее вырвана, чем выгрызена. Но в том же отчете упоминалось так же, что сперма, найденная внутри разорванной матки убитой, несомненно, принадлежала человеку. Поэтому полиция, отбросив мистику в сторону, принялась шерстить всех горожан, когда-либо привлекавшихся за совращение малолетних, а также всех тех, кто состоял на учете в психдиспансерах. И хотя город был небольшим, всего лишь в двести тысяч жителей, проверки затянулись на долгие сроки. А в это время пропал еще один ребенок. Еще одна девочка.