Сергей Саканский - Пугало. Ужас из далекого детства

Большинство телефонов не отвечало: уже начался дачный сезон. Можно было продолжить изыскания по еще не вычеркнутым номерам, но, кроме всего прочего, база данных была устаревшей: кого-то подключили к новым АТС, кто-то сменил квартиру, поэтому-то и продавался свободно этот секретный диск.

В конце концов, Горин принял решение.

Вот интересно, – думал он, выруливая на Ярославку, чтобы направить свой изрядно потрепанный «Каблук» в сторону платформы Лось. – Интересно, как сильно человек с годами меняется, да и меняется ли он вообще?

Горин представил себе, что сейчас, разыскав это ателье, увидит там того же самого Сашку Петухова, которого встретил двадцать лет назад, на пороге дома колдуньи.

Эта встреча навсегда связалась у Горина с ужасом, испытанным, наверное, впервые в его жизни… Точно! Никогда прежде ему не было страшно настолько, чтобы он потерял сознание.

Ужас накапливался медленно, по деталям, выстраивался, будто паутина, создаваемая неутомимым крестовиком.

Они втроем – Аня, Марина и Юра – перелезли через покосившийся забор и подошли к дому колдуньи. С виду дом был обычным для Старицы – серые бревна, тщательно врубленные друг в друга, щели с замшелой паклей… В высокой траве за домом нашлась подгнившая лестница, которую они приставили к стене, чтобы влезть в черное слуховое окно. Аня оцарапала коленку, когда они ползли по ржавой крыше, капелька крови отпечаталась на подоле ее платья.

– Это знак, – серьезно сказала Марина. – Колдунья не хочет, чтобы мы лезли туда.

– Чепуха! – возразил Юра, хотя ему тоже, с каждой пядью покоренной крыши, все меньше хотелось лезть в эту черную дыру.

Но показать девчонкам, что он боится?

– Чур, я первый! – сказал Юра и храбро закинул ногу в окно, причем, ему сразу ясно представилось, что кто-то гнусный, с корявыми руками, только и ждет там, на чердаке, чтобы схватить его за ногу.

Внутри оказалось, что во всем мире сразу наступила кромешная ночь: трудно было поверить, что где-то над этой крышей вовсю пылает жаркое дневное солнце.

Пахло нагретым металлом, гнилью и пылью. Юра чихнул. Золотые пылинки закружились в острых лучах, бьющих из прорех в старой крыше. Юре почему-то показалось, что он находится не на чердаке, а в подвале, и со всех сторон его окружает земля…

В окошке появилась голая Анина нога со свежей царапиной на коленке, Юра увидел ее розовые штанишки, и ему стало стыдно. Будь он в большей степени мужчиной, он бы помог дамам спуститься, а не смотрел со злорадным любопытством, как они, путаясь в собственных платьях, преодолевают препятствие, похожее на окошко скворечника или собачьей конуры.

– Я пауков боюсь, – заявила Марина и с тревогой огляделась вокруг, в этом странном помещении с покатыми стенами.

– Здесь полно пауков, – сказал Юра. – Полезли-ка обратно.

– Нет здесь никаких пауков, – сказала Аня. – А ты хочешь полезть обратно, потому что колдунью боишься.

– Ничего я не боюсь! Колдунья умерла – чего ж ее бояться? – с негодованием возразил Юра и вдруг понял, что как раз мертвой колдуньи он и боится больше всего на свете.

Крышу поддерживали массивные балки, изрядно изъеденные червями. На чердаке только посередине можно было встать во весь рост. Углы были завалены всяким хламом: перевернутое полосатое кресло с застывшей в шатком равновесии пружиной, старая проломленная балалайка без струн, еще что-то бесформенное, мебельное, гладкими углами проступающее в полумраке…

– Вижу люк, – сообщила Марина.

Она присела на корточки, отчего край ее платья взметнул с пола кольцевое облако пыли. Марина дернула за крючок, который, как казалось, был вделан в пол, и со скрипом подняла деревянную крышку. В квадратном люке тускло поблескивала лестница. Юре не хотелось спускаться туда, ему снова представился корявый подкроватный хват, обитатель всех темных щелей мирозданья…

– Здесь сундук, – задумчиво проговорила Аня.

В глубине острого угла – там, где крыша смыкалась с полом, под рваным желтым абажуром стоял небольшой кованый сундук.

Аня пошла к нему, нагибаясь по мере сбега крыши, затем и вовсе опустилась на четвереньки. Юра продвигался за нею, видя перед собой маленькую гладкую попку цветочного окраса, упорно преодолевающую пространство. Все трое доползли до сундука. Юра подвинул абажур, тот покатился, мелькая спицами, вдруг захлопали чьи-то крылья, Марина вскрикнула… Это была всего лишь пара голубей, они метнулись к слуховому окну, и, ломая пыльные лучи, исчезли в глубоком небесном круге.