Крис Картер: Поле, где я умер. Файл №405

— Послушайте, мистер Уоррен, — проговорил Молдер, не вставая с места. — Вы позволяете себе столь пренебрежительно обращаться с людьми… даже с детьми… потому что каждая текущая жизнь для вас — не более, чем, например, одна маленькая деталька на конвейере их жизни вечной? Но ведь это все равно жестоко. И, вероятно, не угодно Богу. Верной замер в дверях. Оглянулся на Молдера, помедлил, даже рот приоткрыл было — но лишь встряхнул головой и так ничего и не сказал.

Федеральный пункт управления местными операциями 12:05

Скиннер с трудом сдерживал ярость.

— Пришлось их отпустить, — говорил он, расхаживая по кабинету. Голос его звенел. — Всех. Мы чуть не получили восемь трупов, мы полгода ищем оружие и найти не можем, но нам пришлось извиниться и раскланяться. Такого провала, такого позора я, честно говоря, не припомню. Я обо всем этом слышать больше не желаю. Слышите, агент Молдер? Слышать больше не желаю! Я вас туда не пущу ни под каким видом. Не пущу!! Пусть разбираются власти штата!

— Мне надо там быть. У меня самый неутешительный прогноз, — негромко вставил Молдер. Скалли, уже совсем отчаявшись понять напарника, молча сидела в кресле у окна.

Скиннер остановился.

— Какой прогноз? — едва не сорвавшись на крик, прорычал он,

— Вы и сами знаете, только гоните эту мысль, мистер Скиннер. В своих проповедях Верной все время называл нас, и вообще все власти предержащие, воинством Сатаны. Он все время готовил свою паству к схватке с этим воинством. И теперь, первым обыском и задержанием, мы только подтвердили его слова. Вчера для всех них началось нечто вроде маленького Армагеддона. Первый раунд они выиграли, но Верной легко убедит их, что это лишь начало, и нельзя останавливаться на достигнутом, нужна полная победа. На территории угодий Дворца полно полицейских, поиски оружия продолжаются…

— Вы полагаете, что теперь он нападет на этих полицейских? Так сказать, на воинство Сатаны?

— Думаю, он считает, что добьется победы совершенно в иной плоскости. Он не верит в то, что может победить нас силой оружия. И никто из прихожан не поверил бы ему, если бы он начал проповедовать силовую победу над всем государством. Но, когда Сатана побеждает, от него всегда можно уйти. Убежать, ускользнуть, не дать ему себя победить.

— Вы намекаете на коллективное самоубийство?

— Да, только уже не семерых, а всей паствы.

— Откуда такая уверенность? Молдер смолчал.

— Агент Молдер! — Скиннер сверлил его взглядом. — По-моему, вы чего-то не договариваете. Вы знаете что-то, чего не хотите говорить, не так ли?

— Я не знаю. Но я предполагаю… подозреваю.

Скиннер свирепо погладил лысину. Желваки его прыгали. Он вскинул взгляд на Скалли.

— Агент Скалли! Та вздрогнула.

— Что предполагает и подозревает агент Молдер?

Она затравленно поглядела на напарника. Тот, бледно улыбнувшись, отвернулся.

Не желая ей мешать.

Скалли опять попала между двух огней. И лгать впрямую она никак не могла, и подводить — а в сущности, предавать — Молдера ей никоим образом не хотелось.

— Я не могу знать этого наверняка, — волнуясь и тщательно подбирая слова, начала она, — но у меня создалось впечатление, что агент Молдер подозревает, будто Верной Эфесянин лишь пользуется апокалиптической терминологией и вообще категориями христианской традиции, чтобы быть более понятным пастве. Но на самом деле он готовит ее к коллективному самоубийству совершенно по иным причинам и с иной целью.

— С какой целью?! — потеряв всякое самообладание, проревел Скиннер, уперев руки в бока и широко расставив ноги.

— Не с корыстной, — сказала Скалли.

— Да что тут происходит, черт возьми! Вы будете говорить по существу, или нет?

— Нет, — ответил Молдер.

Скиннер побагровел. Но он не успел ничего сказать. Дверь распахнулась, и вбежал взмыленный, в сбившейся на бок каске офицер поисковиков.

— Мне только что сообщили… — задыхаясь, скороговоркой выпалил он, вытирая вспотевшее лицо. — Верной собрал всех прихожан в молельном зале… Они поют какие-то гимны. Только и слышно: смертию смерть поправ, смертию смерть поправ… Не к добру это. Что-то готовится, ей-богу. Рассел клянется, что, если почувствует угрозу для жизни людей, начнет штурм, и плевать ему на отсутствие повторного ордера.

Скиннер тяжело вздохнул. Вся его бестолковая ярость куда-то вдруг испарилась, и стало видно, что он просто насмерть устал. Вот так бы сразу, почти мстительно подумала Скалли. Очень правильно говорят, кажется, в России: взрыв не грянет — генерал не перекрестится.