Дэвид Кейс - Таящийся ужас 2

— Вы, очевидно, ошиблись, — проговорил я, указывая на воду.

Он сразу же протянул свои громадные ручищи и забрал у меня чашу. Не произнеся ни звука, он вышел из комнаты, и я услышал, что он спускается по лестнице.

Меня охватила тревога, хотелось уйти из этого дома даже в отсутствие хозяина, а может — именно по этой причине, так как в тот самый момент, когда он протянул мне сосуд, я разглядел выведенное на его глазурованном глиняном боку, написанное крупными буквами слово «СОБАКА».

Несмотря на мучившую меня жажду, я все же сразу понял, что этот невоспитанный гигант полностью утратил в своем одиночестве какое-либо представление о нормах человеческого общения, если предложил мне напиться из собачьей миски, да к тому же еще и грязной. Но не успел я поставить точку в своих размышлениях, как он снова появился в комнате, на сей раз с кувшином и стаканом.

Поставив их на стол, он кивком предложил мне сесть. Я опустился на стул, а он присел по другую сторону стола и поднял голову — я увидел его тусклый, лишенный выразительности взгляд — и сделал неожиданное заявление:

— Вы позвонили один раз, потом еще, а между этими звонками у меня умерла жена. Я был у нее наверху, поэтому и не смог вам сразу открыть.

Он проговорил это самым простым, будничным тоном; голос его имел приятный глубокий тембр, а тщательное построение столь бесхитростных фраз свидетельствовало о достаточной культуре этого человека.

Я не сразу нашелся, что ответить. Между теми двумя звонками мне почему-то подумалось о той доброй женщине, которая угостила ребенка стаканом холодной воды и двумя сочными яблоками, и надо же, именно в этот момент скончалась неведомая мне жена таинственного незнакомца. До сих пор не понимаю, почему это обстоятельство показалось мне преисполненным странности, давило неведомым страхом. В тот же миг я и сам себе показался всего лишь назойливым, незваным гостем.

— Приношу свои самые искренние извинения, — проговорил я, поднимаясь со стула. — Какая ужасная новость. Нельзя было подобным образом врываться в ваш дом, но я и правда не знал… Мне пора уходить, и большое спасибо за ваше гостеприимство.

Он тоже встал, быстро подошел к двери, намного опередив меня, и поднял руку — его жест говорил, что он просит меня снова сесть.

— Не уходите, — сказал он. — Мне приятно ваше общество. Кроме нас с вами в доме никого нет, а для меня это как-то непривычно. Возможно, вы удивитесь, действительно, для человека моего возраста это могло бы показаться странным, но сегодня я впервые увидел, познал, как смерть настигает… человеческое существо… Кроме того, сегодня утром умерла ее любимая собака.

— Вы хотите сказать, что ваша жена скончалась через несколько часов после того, как умерла собака? — сам не зная зачем, спросил я.

— Да, — кивнул он. — Жена очень любила, более того, боготворила ее.

— Ваша жена скончалась скоропостижно? Я хотел спросить, вы не ждали такого конца?

— Почему же, ждал. И жена и собака давно болели, сильно болели, — он сделал небольшую паузу, после чего продолжил: — Разумеется, ожидая конца, я никак не мог предположить, что он наступит именно сейчас, сегодня, хотя, повторяю, она долго болела. Я был очень внимателен к ней, делал все, чтобы она, находясь в постели, ни в чем не испытывала неудобства. Вот и сейчас, когда вы позвонили в дверь, я был у нее. Рассудок мой блуждал где-то в дебрях психологии. Со мной так часто бывает. Вдруг накатывает что-то, и мы оказываемся совсем не здесь, а где-то в другом месте, наш разум словно плавает во времени. И кажется, что все это — лишь иллюзия жизни, рассудок как бы временно пребывает в ней, а потом либо возвращается назад, в прошлое, либо, напротив, устремляется вперед, чтобы познать будущее. Но неожиданно мы встречаемся со смертью — и все кончается.

Слова его показались мне слишком метафизическими и путаными, а потому я не сразу нашелся с ответом, только кивнул и снова сел за стол. Мне показалось нелепым, что я стою посередине комнаты и слушаю подобные речи. Он также сделал шаг и сел на свой стул.

— Надо же, она умерла между вашим первым и вторым звонками, — зачем-то повторил он. — А я тем временем ухаживал за ними обеими. После ее кончины я стал заниматься собакой.

— А что это была за собака?

— Овчарка, — ответил он. — Одно из тех серо-черно-косматых существ, к тому же со странными белесыми глазами, которые порой кажутся незрячими — но это далеко не так!

— Да-да, понимаю вас, — механически проговорил я, поскольку в этот момент меня охватило гнетущее своей необычностью странное ощущение нереальности всего происходящего.