Дэвид Кейс - Таящийся ужас 2

Я лежал не шелохнувшись. Глаза мои бешено вращались, на губах клубилась пена. До меня доносились его ругательства и проклятия, и я ненавидел его. Никогда еще я не испытывал ни к кому такой ненависти, как к тому пьянице. У меня возникла чудовищная мысль… а что, если в этой жалкой гостинице он сможет своим ключом отпереть мою дверь? Что, если он откроет ее, войдет и увидит меня?

Страх и ярость охватили все мое существо. Я вскочил с кровати и кинулся к двери, прижался к ней ухом, прислушиваясь. До меня доносились его напряженное, дыхание и какое-то бессвязное бормотание. Я навалился на дверь, чтобы помешать ему открыть ее. При переменах я становлюсь необычайно сильным, так что он вряд ли открыл бы ее. Под прикосновением моих колючих щек и ладоней дверь казалась горячей и мягкой.

Потом он начал барабанить, подняв такой шум, что я стал опасаться, не разбудит ли это кого-нибудь из постояльцев. Тогда мог возникнуть никому не нужный спор, и ночной клерк мог потребовать, чтобы я открыл дверь и помог все уладить. Я молча ждал, хотя внутри у меня все кипело и бурлило, а он продолжал барабанить по двери.

Мне кажется, именно тогда я и открыл дверь.

Я не причинил ему никакого вреда. Но мне никогда не забыть того выражения лица, которое появилось у него при виде меня! Его глаза, рот, кожа… Он сделал шаг назад, и мне захотелось пойти за ним, хотя я и знал, что делать этого не следует. Не исключено, что я мог даже ударить его, хотя не помню ничего подобного. Но он как-то совсем неожиданно упал. Свалился и стал похож на кучу старых половиков, насквозь пропитавшихся запахом алкоголя, к которому примешивался слабый аромат крови.

Какое-то мгновение я стоял над ним, хватая крючковатыми пальцами воздух, пока наконец не взял себя в руки, захлопнул и запер дверь. Помню, как я прислонился к ней, стараясь отдышаться. Наверное, я сильно испугался, так как был уверен, что, когда он очнется, то сразу же позовет на помощь, и тогда они вломятся в номер, а потому прежде, чем они окажутся здесь, мне обязательно надо было завершить обратную перемену. Возможно, страх сыграл роль своеобразного катализатора, потому что уже совсем скоро я снова лежал на кровати, а когда открыл глаза, понял, что опять, стал самим собой.

Утром портье был очень возбужден. Как выяснилось, только что увезли тело. Он поинтересовался, не слышал ли я ночью странных звуков, на что я ответил, что вроде бы кто-то пел в холле пьяным голосом. Тогда он сказал, что одного из постояльцев гостиницы обнаружили мертвым у дверей моего номера. Я очень удивился и стал расспрашивать о подробностях. Было похоже, что мужчина скончался от разрыва сердца, так, по крайней мере, мне показалось. Клерк подтвердил, что он действительно был пьян и у него, видимо, не выдержало сердце. На виске у него обнаружили большой синяк, но это, наверное, от удара при падении. Вот и все, что случилось с тем пьянчугой в гостинице. Сами видите, что моей вины в этом нет, я не сделал ему ничего плохого.

Боюсь, библиотекарша меня в чем-то подозревает! Эта мысль едва не повергла меня в шоковое состояние. Я никогда не считал эту женщину достаточно умной, чтобы быть способной что-то подозревать, однако сейчас понимаю, как я ошибался… Похоже, она принадлежит к числу тех глупцов, которые склонны верить в то, над чем умные люди попросту смеются. Но от этого она становится особенно опасной. Даже и не знаю, что теперь с ней делать. Разумеется, туда я больше не пойду, но если она уже заподозрила, меня… Да, задачка… Не хватало еще только пострадать от этой тупицы.

Первые подозрения в отношении ее возникли у меня, когда я сегодня зашел в библиотеку. Проходя мимо ее стола, я, как обычно, кивнул ей, она кивнула в ответ, и тут я увидел, что прямо перед ней в центре стола, на самом виду лежит календарь, словно она только что внимательно изучала его. Раньше у нее никакого календаря и в помине не было. Зачем же теперь он ей понадобился? Если бы она проверяла по нему, в срок ли возвращают выданные книги, то он бы всегда лежал на столе. И потом на книгах — на обложках или где-то там еще — и без того ставят всякие отметки. И я решил, что календарь ей понадобился, чтобы следить по нему за циклами начала полнолуния!

Такая мысль сразу пришла мне в голову, едва я увидел календарь, хотя полной уверенности в этом у меня тогда не было. Ведь сохранялся еще какой-то шанс, что она ни в чем не виновата. Я всегда оставляю за собой право верить в невиновность людей. Но потом, когда она пошла за мной в темную заднюю комнату…