Крис Картер - TESO DOS BICHOS (Курган двух тварей). Файл №307

— Откуда вы узнали, что здесь что-то произошло?

Глаза ее застыли серо-голубыми ледышками. Вся она — воплощение возмездия и правосудия. Рыжеволосая Немезида пяти футов ростом.

— Тим Деккер, один из наших охранников, позвонил мне, когда обнаружил кровь, — отбивается доктор. Взгляд у него тоже не блещет осмысленностью.

Фокс Молдер поднимается, переступает через подсыхающую на полу кровь и делает круг по комнате. Наития не происходит. Наверное, слишком рано. Призрак делает вторую попытку.

— Как вы заявили полиции, — Скалли тоже обладает ослиным упрямством и сдаваться не собирается. (И чего она привязалась к бедолаге?), — вы считаете, что это убийство может быть актом политического терроризма…

— Я думаю, Крег Хорнинг был убит из-за проекта, над которым он работал, — заканчивает за нее доктор… ага, доктор Льютон.

Скалли вынимает из папки бумагу.

— То есть из-за «…раскопок на кладбище индейцев секона в Эквадоре»?

Немая сцена. Невыспавшийся доктор Лыотон в изумлении смотрит на Скалли. Молдер с интересом оглядывается.

— Это письмо в Госдепартамент, — поясняет Скалли. — Оно касается этих самых индейцев секона. Они требуют, чтобы вы оставили в покое некий определенный экспонат.

— Да, урну амару…

То есть?

— … которая была спасена в прошлом месяце.

— Спасена?

— Да, — Льютон, кажется, садится на любимого конька. — Когда фирма «Петро-эквадор» объявила о плане проведения нефтепровода через кладбище индейцев, мы с Карлом Рузвельтом организовали там раскопки.

Поподробнее, пожалуйста.

— Как я понимаю, Рузвельт исчез при обстоятельствах, напоминающих вчерашнее происшествие, — бросает Скалли.

Все это крайне напоминает пинг-понг — шарик влево, шарик вправо. У Скалли даже нос порозовел от усердия.

— Правительство Эквадора утверждает, что это было нападение хищного зверя, — парирует доктор Льютон.

— Но вы так не считаете.

— После того, что случилось сегодня ночью — ни в коем случае.

По лицу Молдера опять невозможно понять, о чем он думает. Больше всего похоже на: хорошо бы прилечь и поспать.

— Кто-нибудь угрожал смертью вашим сотрудникам? — продолжает нападать Скалли.

Безуспешно.

— Нет.

— А как же проклятие? — не выдерживает Молдер. Скалли комично поднимает брови, требуя объяснений, приходится пояснить. — Секона верят, что великое зло падет на головы тех, кто потревожит останки ама-ру, что их пожрет дух ягуара.

Льютон, явно, чувствует себя не в своей тарелке и, словно нашкодивший школьник, прячет глаза от учителя. Так и хочется слегка встряхнуть его, чтобы из рукава выпала укрытая сигарета.

— Этот миф произвел впечатление на людей после того, как исчез доктор Рузвельт, — он словно извиняется. Молдер сухо бурчит под нос что-то похожее на «не сомневаюсь», и доктор Льютон воспринимает это как согласие. — К несчастью, кто-то использует этот миф, чтобы надавить на нас, чтобы напугать нас, чтобы заставить вернуть этот экспонат, чего я лично делать не собираюсь.

— А можно взглянуть на столь чудесный экспонат? — возбудился Молдер. Гладкие периоды речи доктора Льютона на него подействовали непредсказуемо.

Началось, вздохнула про себя Скалли. Своеобразное чувство юмора тут же подложило ей поросенка в виде светской беседы Призрака и амару: «Как поживаете? Не прохладно ли у нас? Когда собираетесь домой? Как дела на том свете, давненько я туда не заглядывал…» Чтобы не фыркнуть, пришлось традиционно разозлиться на нарушение инструкций напарником. Традиционно полегчало.

— Да, конечно. — Радуясь возможности спихнуть настырных федералов, Льютон воззвал:

— Мона!

Скалли глянула через плечо. Стоявшая неподалеку девочка, которую утешал кто-то из сотрудниц и которую Скалли первоначально приняла за чью-нибудь дочь, оказалась вполне взрослой студенткой с перепуганным круглым личиком и детской челкой. Челка лезла в не менее круглые глаза Моны и страшно мешала.

Словно пони, мотая челкой, Мона выкатила из кладовой стол с погребальной урной. Обычный большой горшок с орнаментом. Кусок его откололся, и в образовавшуюся брешь выглядывал череп. Странное дело: в разговор как будто вмешался еще один собеседник. Точнее, беседовали двое, третий вставлял реплики, а четвертая молча слушала, переводя с одного человека на другого темные провалы глазниц.

— Если бы меня выкопали через несколько тысяч лет, — не удержался Молдер, одобрительно разглядывая горшок, — то лично я был бы не против, чтобы любопытного кто-нибудь проклял.