Сет Грэм-Смит - Президент Линкольн - охотник на вампиров

Первый лейтенант (и будущий судья Верховного суда) Оливер Уэнделл Холмс крикнул ему:

— Слезай, болван!

Эйб не послушался.

Он совершенно лишился страха смерти.

В Белом доме больше не осталось вампиров. Линкольн изгнал их после смерти Уилли и ссоры с Генри. Даже «троицу», самых умелых и преданных охранников, отправили обратно в Нью-Йорк.

Я спасу Союз, потому что он того заслуживает. Я защищу его в память о тех, кто строил его своей кровью и гением, ради грядущих поколений, которые заслужили свободу. Каждый свой горестный час я отдам борьбе за мир и победу. Но будь я проклят, если еще хоть раз взгляну на вампира.

За семьей Авраама присматривали теперь одни только смертные, а самого президента, по его собственному настоянию, охраняли все меньше. Каждый день он вводил новые ограничения для своих караульных, каждый день сокращал список комнат, куда им дозволено было входить. Невзирая на возражения Уорда Хилла Деймона, в хорошую погоду Эйб выезжал в открытой коляске, а после наступления темноты в полном одиночестве прогуливался от Белого дома до военного министерства. Позже Леймон писал в своих воспоминаниях:

Полагаю, дело было не только в бесстрашии. Мне кажется, он призывал смерть.

Запись в дневнике от 20 апреля 1862 года отражает фатализм Эйба:

На протяжении недели в Белом доме я встречаю тысячу незнакомцев. Должен ли я в каждом из них предполагать убийцу? Говоря откровенно, любой, кто решит пожертвовать жизнью ради того, чтобы убить меня, не встретит препятствий на своем пути. Значит ли это, что я должен запереться в железную коробку и дожидаться окончания войны? Если Господу угодно прибрать мою душу, он знает, где ее искать. Он волен сделать это когда пожелает и тем образом, каким сочтет необходимым.

Со временем, при помощи одной только силы воли, Эйб справится с унынием, как это бывало и раньше. Вскоре после смерти Уилли, когда давний друг Линкольна, Уильям Маккуллох, погибнет, сражаясь за Союз, Авраам напишет письмо его дочери. Слова утешения будут предназначены не столько осиротевшей девушке, сколько самому Линкольну:

Полное облегчение наступит только со временем. Сейчас невозможно представить, что когда-нибудь вам станет лучше. Ведь так? Но нет, вы снова будете счастливы. Это знание, без сомнения, истинное, немного уменьшит вашу боль в настоящем. Я на своем опыте знаю, о чем говорю. Вам нужно только поверить, и сразу же станет легче. Воспоминания о вашем дорогом отце вместо мучительной боли будут рождать сладкую грусть, чище и возвышеннее, чем вы когда-либо испытывали.

Эйб взял себя в руки и пытался жить дальше, а вот Мэри становилось все хуже.

Она не может заставить себя встать с постели долее чем на час. Не может ухаживать за Тэдом, который скорбит не только о брате, но и о матери. Порой сам вид ее рождает во мне злость. Мне стыдно, ведь она не виновата ни в приступах ярости, ни в том, что верит шарлатанам, которые утверждают, будто за деньги смогут «наладить сообщение» с нашими дорогими сыновьями. Она вынесла больше, чем должно пережить любой матери. Я опасаюсь, что Мэри навсегда утратила рассудок.

Эйб не желал напрямую общаться с Генри или с представителями Союза, однако он был достаточно умен, чтобы не отказываться от их помощи, необходимой для победы в войне. Нью-йоркский зал, где Линкольн впервые узнал о Союзе и планах северных вампиров, превратившись в зал военного совета, наполнился картами и исписанными мелом досками. Там появился даже телеграф. Союз наладил сообщение с европейскими вампирами, которые сочувствовали делу северян. Вампиры сражались, когда могли, и передавали разведке Белого дома сведения, которые им удавалось раздобыть. Всей секретной информацией занимался Сьюард. Он прочитывал все сообщения, сжигал их, а потом пересказывал сведения президенту. Вот что пишет Линкольн 10 июня 1862 г.:

Сегодня мне сообщили, что конфедераты передают пленников вампирам-южанам для пыток и казни. «Нам доложили, — сказал мне Сьюард, — что людей вешают вниз головой и растягивают между столбами. Два вампира берут пилу и медленно распиливают пленника пополам, начиная с [паха]. В это время третий вампир ложится прямо под несчастным и пьет кровь, которая стекает по его телу. Поскольку голова расположена ниже всего, мозг все время снабжается кислородом, и пленник остается в сознании, пока зубья пилы терзают его живот, а после и грудь. Остальных узников заставляют смотреть на казнь товарищей, а затем и самих обрекают на такую же участь».