Сет Грэм-Смит - Президент Линкольн - охотник на вампиров

Мэри полагает, что подобные игры ниже президентского достоинства, но если бы я был лишен этих быстротечных минут, наполненных радостью и весельем, спятил бы через месяц.

Эйб всем троим мальчикам был любящим и заботливым отцом. Но Роберт уехал в Гарвард (там его охраняли люди из местных и несколько вампиров), а Тэд был еще «слишком мал и непоседлив», так что больше всего Линкольн привязался к Уилли.

В нем обнаружилась ненасытная любовь книгам и загадкам. Если где-то случается драка, Уилли непременно примирит спорщиков. Некоторые говорят, что мы очень похожи, но я не согласен: Уилли добрее меня, да и умом быстрее.

Радуясь победе тем воскресным днем, Эйб увидел в окно кабинета, что дети играют на заиндевелой лужайке.

Тэд с Уилли, как это у них водилось, устроили военно-полевой суд над Джеком, [53] Джек — игрушечный солдатик, подаренный Тэду. Они с братом любили судить его за государственную измену или пренебрежение должностными обязанностями, а потом приговаривать к смерти, хоронить — и снова повторять все сначала. Однажды сыновья упросили Линкольна написать игрушке помилование, что он с радостью и проделал: «Игрушечный Джек помилован президентом. А. Линкольн». обвинив его в очередном преступлении. Ярдах в десяти от них поеживались от холода двое солдат (сами еще мальчишки). Они, видимо, не могли в толк взять, за что им такое задание.

Это были двое из дюжины живых охранников, день и ночь стороживших Белый дом. По настоянию Эйба Мэри и мальчиков неизменно сопровождали два человека (или один вампир). В 1862 году дом никак не был огорожен. Прохожие могли свободно прогуливаться по лужайкам и даже заходить на первый этаж особняка. Журналист Ноа Брукс писал: «Мытые и немытые толпы свободно входили в дом и выходили из него». Как бы там ни было, «толпам» запрещалось иметь при себе огнестрельное оружие.

В половине четвертого от Лафайетт-сквер к Белому дому прошел невысокий бородатый человек с винтовкой. Караульный у северного входа вскинул оружие и громко приказал мужчине остановиться.

Заслышав шум, я выглянул в окно с северной стороны и увидел, что человек продолжает двигаться вперед с винтовкой наперевес. Раздался крик: «Стой, стрелять буду!» Со всех сторон сбежались часовые.

Трое охранников двигались быстрее остальных. Они не боялись пуль. Завидев их (и, подозреваю, их клыки), человек наконец бросил винтовку и поднял руки вверх. Мои друзья сшибли его на землю. Леймон обыскал его, пока вампиры из «троицы» держали незнакомца за руки и за ноги. Позже мне передали, что он был напуган и, кажется, не понимал, что происходит. «Он дал мне десять долларов! — повторял он со слезами на глазах. — Десять долларов!»

Страх прошел, и тут я заметил среди остальных караульных двух молодых парней.

У Эйба сердце ушло в пятки. Он смотрел на тех самых ребят, которые должны были охранять Уилли с Тэдом. Дети остались одни.

Мальчики так увлеклись игрой, что не услышали криков и не заметили, как замерзшие охранники бросились кому-то на подмогу. В этот самый момент к ним подошел незнакомец.

Они бы и на него не обратили внимания, если бы он не наступил каблуком на игрушечного солдатика и не положил конец игре. Уилли с Тэдом подняли глаза и увидели мужчину среднего роста и телосложения. На нем был черный плащ, черная шляпа и шарф. Глаза незнакомца скрывались за темными очками, а губы терялись под густыми каштановыми усами. «Привет, Уилли, — произнес он. — Я бы хотел, чтобы ты передал послание своему отцу».

На этот раз охрана сбежалась на крики Тэда.

Первыми примчались вампиры, за ними по пятам следовал Леймон и несколько солдат. Я стремглав слетел вниз по лестнице со стороны Южного портика и бросился к Тэду. Он плакал, но, кажется, был цел и невредим. Уилли же тер язык рукавом курточки и яростно отплевывался. Я подхватил сына на руки и тщательно осмотрел его лицо и шею, вознося молитвы, чтобы на теле не обнаружилось ран.

«Вон он!» — закричал Леймон, указывая на человека, который бежал куда-то на юг.

Вместе с «троицей» мой друг бросился в погоню, а остальные охранники повели нас в дом. «Живым брать! — крикнул я вслед. — Живым!»

Леймон с «троицей» помчался за убегающим незнакомцем по Пенсильвания-авеню и дальше, через Эллипс. [54] Эллипс — округлый парк площадью пятьдесят два акра. Войска Союза часто становились там лагерем. Леймон вскоре запыхался и понял, что не сможет бежать так быстро. Тогда он выхватил револьвер и, не обращая внимания на ни в чем не повинных прохожих, которые могли пострадать от его действий, принялся палить в беглеца, пока не кончились патроны.