Дэн Симмонс - Молитвы разбитому камню

Кольвин прикрутил вентилятор, взял выпивку и выглянул в окно. Бостонский аэропорт уже скрылся из виду. Внизу можно было различить массачусетское побережье, крошечные треугольнички парусов и залив, переходивший в открытый океан. Они все еще набирали высоту.

— Черт возьми, Роджер, мы рады, что в этот раз вы решили лететь с нами, — сказал Монтгомери. — Здорово, что вся команда снова в сборе. Как в старые добрые времена. — Билл улыбнулся, остальные трое сидевших в салоне самолета подняли стаканы.

Поигрывая лежавшим на коленях калькулятором, Кольвин глотнул водки, потом вздохнул и снова закрыл глаза.

Он боялся высоты всю свою жизнь. В шесть лет упал с сеновала в амбаре. Падал бесконечно долго, время замедлилось, неумолимо приближались острые вилы, торчавшие из сена. От удара перехватило дыхание. Роджер шлепнулся лицом в солому, стальные зубцы прошли в каких-то трех дюймах от правого глаза.

— Компанию ждут перемены к лучшему, — заявил Ларри Миллер. — Два с половиной года не было покоя от журналистов — хватит с нас. Завтра посмотрим на запуск. И снова все закрутится.

— За нас, за нас! — вмешался Том Вейскотт. Уже наклюкался, а ведь еще только утро.

Кольвин открыл глаза и улыбнулся. Потом еще раз посчитал: на борту четыре корпоративных вице-президента. Вейскотт все еще заведовал проектами. Прижавшись щекой к иллюминатору, Роджер наблюдал, как внизу проплывает залив Кейп-Код. Высота, наверное, одиннадцать или двенадцать тысяч футов. Они по-прежнему поднимались.

Кольвин представил себе здание высотой в девять миль. Устланный ковром коридор последнего этажа. Он заходит в лифт. Дно стеклянное. Внизу четыре тысячи шестьсот этажей. На каждом светятся галогенные светильники. Девять миль черноты, разлинованные галогенными полосками, которые внизу сливаются в сплошное мутное свечение.

Он поднимает голову и видит, как обрывается кабель. И падает, отчаянно цепляясь за стенки. Стенки стали скользкими, как будто они тоже стеклянные. Мимо проносятся огни, уже видно бетонное дно шахты — крошечный синий квадратик в нескольких милях внизу, который стремительно увеличивается по мере падения кабины. Кольвин знает: осталось около трех минут, квадратик будет расти, надвигаться и в конце концов расплющит его в лепешку. Роджер кричит, и капельки слюны повисают в воздухе, они ведь падают с той же самой скоростью. Мимо проносятся огни. Синий квадратик приближается.

Кольвин выпил еще, поставил стакан в выемку на широком подлокотнике и застучал по клавишам калькулятора.

Падающие объекты в гравитационном поле повинуются точным математическим законам. Таким же ясным и понятным, как векторы силы в кумулятивных зарядах и скорость горения ракетного топлива (этим Кольвин занимался уже двадцать лет). На скорость горения оказывает влияние кислород, а на падение тела — воздух. Скорость падения зависит не только от гравитации, но и от атмосферного давления, распределения массы, площади поверхности.

Кольвин прикрыл глаза и сразу же увидел знакомую картину — ее он видел каждую ночь, когда, лежа в своей кровати, пытался заснуть. Во все стороны вздувается белое облако, словно в замедленной съемке, темно-синее небо перечеркивает косая клубящаяся черта. Полыхает багровым азотный тетроксид, за твердотопливными ракетными ускорителями тянутся два инверсионных следа, и за ними едва-едва удается разглядеть размытый крутящийся квадратик фюзеляжа с кабиной астронавтов. Никаких других деталей не видно, даже если максимально увеличить картинку. Неповрежденную, герметичную кабину, где находились люди, опалил с правой стороны пошедший вразнос ускоритель. Она начала падать, полетела вниз, оставляя позади обрывки проводов и кабеля, осколки фюзеляжа — словно рвалась пуповина, отделялась плацента. На записи всего этого не было видно, но Роджер держал в руках искореженные обломки, видел, что случилось после столкновения с безжалостным океаном. На вздувшейся коже наросли слоями крошечные морские организмы. Кольвин отчетливо представлял падение и поджидавшую в конце холодную тьму. На корм рыбам.

— Роджер, — спросил Стив Кэхил, — почему вы боитесь летать?

Кольвин лишь пожал плечами и допил водку.

— Не знаю, — признался он.

Он летал во Вьетнаме. До сих пор, вспоминая эту страну, Кольвин старался думать о месте, а не о состоянии. Его, молодого специалиста по кумулятивным зарядам и топливу для реактивных двигателей, транспортировали на вертолете в долину Бонг Сон недалеко от побережья. Одному из корпусов Армии Республики Вьетнам требовалось проверить, почему не детонирует партия стандартной пластиковой взрывчатки С-4. В полете у их «хьюи» отлетела с винта затяжная гайка, и машина рухнула в джунгли с высоты двухсот восьмидесяти футов, пропорола плотные тропические заросли и повисла винтом вниз на лианах в десяти футах от земли. Кабину пронзил древесный сук, и пилота аккуратненько насадило на него, как на вертел. Второй пилот размозжил себе череп о ветровое стекло. Пулеметчика выбросило наружу, он сломал позвоночник в нескольких местах и умер на следующий день. Кольвин отделался растяжением лодыжки.