Олег Крюков - Отдел по расследованию ритуальных убийств

Завидев выходящего из пролётки Сергеева, раввины бросились к нему.

- Прошу меня простить, господа, но совершенно нет времени!

Один из них подал следователю бумагу.

- Поверьте, мы заинтересованы в самом тщательном расследовании.

- Можете не сомневаться, господа. Ещё раз прошу меня извинить.

Он скрылся в дверях суда. В кабинете, где ещё позавчера хозяйствовал Намёткин, Иван Сергеевич отложив в сторону «еврейский манифест», принялся изучать собранный за неделю материал.

Следователь не был отъявленным монархистом, и февраль 17-го встретил с пониманием неизбежности смены строя. Но собранные под руководством Намёткина улики рисовали воображению картину преступления довольно циничную, если не сказать, ужасную. Хладнокровно уничтожить семью! Всё это попахивало мрачным средневековьем.

- М-да!

Он поднял голову от бумаг и вздрогнул от неожиданности. В трёх шагах от стола стоял высокий мужчина в чёрном до пят плаще и чёрной же шляпе, надвинутой почти на глаза. А глаза! Из-под широких полей они своим изумрудным сиянием, казалось, пронзали насквозь.

- Что вам угодно? Кто вы и как попали в мой кабинет?

Иван Сергеевич почувствовал себя крайне неуютно под взглядом незнакомца.

- Простите, если напугал вас. Я стучал, но вы видимо были увлечены чтением…

Тот говорил по-русски правильно, хотя чувствовался еле уловимый акцент.

Следователь хотел указать незваному гостю на дверь, но почему-то не решился. Что-то во взгляде незнакомца говорило, что он не из тех, кого можно выставить словно лакея.

- Вы позволите мне сесть?

Не дожидаясь приглашения, человек в чёрном плаще опустился на стул.

- Так что вам угодно?

Сергеев постарался придать голосу твёрдость.

Гость достал из внутреннего кармана плаща бумагу.

- Я – корреспондент «Ла Франс милитэр». Вот моя аккредитация.

Сергеев взглянул на документ.

- Pourtant,vous vous amenez de loin, monseur Santani!

- Je prefere parler russe. – отвечал корреспондент. – Мне нравится ваш язык. Он, как бы ясней выразиться, помогает лгать правдивыми словами.

- Мы предпочитаем другое выражение – говорить туманно или расплывчато.

- Вам видней, - улыбнулся гость. – Кстати, генерал Жанен вам обо мне не телефонировал?

Он замолчал, пристально глядя на следователя. Видно было, молчание нисколько его не тяготило. Чего нельзя было сказать об Иване Сергеевиче.

- Нет. Так чем могу…

Незнакомец, наконец, отвёл взгляд и принялся изучать стол. Внимание его привлекло письмо, врученное Сергееву местными раввинами.

- Вы позволите?

И не дожидаясь разрешения, развернул листок.

- Профессиональное любопытство, - но улыбнулся вовсе не виновато.

Сергеев возмущённо сдвинул брови, но француз предостерегающе поднял указательный палец правой руки. «Совсем лягушатники обнаглели», - думал следователь, поджав губы глядя на бесцеремонного журналиста.

- Мы – уважаемые люди Екатеринбурга требуем провести самое тщательное расследование этого злодеяния, - начал читать гость. – Надо же, забеспокоились! Вот если бы они проявили такую же щепетильность две тысячи лет назад.

- И вы туда же! Я, знаете ли, не разделяю ваших черносотенных взглядов.

- И правильно делаете, господин следователь, - без улыбки сказал Сантани. - Давайте вернёмся в день сегодняшний. Мои читатели хотят знать открывшиеся вам обстоятельства гибели императорской семьи.

- Господин Сантани, существует тайна следствия.

- Господин Сергеев, убит, пусть отрёкшийся, но монарх крупнейшей державы мира. Мир придёт в трепет! А вы рассуждаете о тайне следствия.

- И тем не менее. К тому же сейчас ещё рано делать какие-либо выводы.

- А вы не опасаетесь, что люди сами начнут делать выводы?

- И ваш журнал им в этом поможет, - саркастически добавил Иван Сергеевич.

Его начал утомлять этот странный разговор. Он решил как можно быстрее избавиться от назойливого журналиста, раскрыв малую толику информации.

- Насколько мне известно, большевики хотели судить бывшего монарха, - выслушав следователя, задумчиво произнёс корреспондент.

- Да, но кто бы признал законным приговор суда нелегитимного правительства?

- Это оно сегодня нелегитимное. А кто знает, что будет завтра?

- Полноте! Большевикам жить осталось, максимум, до конца этого года.

Заморский гость усмехнулся.

- Если белое движение победит, что, опять монархия?

- Это решит Учредительное собрание.

- А всё-таки, если произойдёт возврат к монархическому строю, - настаивал журналист, - что, учредите новую династию?